— Леди Эджертон только что прибыла из Пиктландии.
— Почему бы вам не представить почтенную леди на сегодняшнем ужине в Рыцарском зале? — очень низко кланяясь ей и мне, заявил Мэллой не столько почтительно, столько утвердительно.
Потом, не дожидаясь ответа царственной особы, красавец отправился по своим делам.
— Через два часа у часовни святого Антония, — чопорно сказала мне дама из свиты пиктландских величеств, и вся кампания двинулась дальше. Король улыбался. Королева ещё больше напоминала бамбуковый шест. Пиктландцы размахивали шляпами и что-то говорили. Две-три дамы пронзили меня злыми взглядами.
Но меня больше смутили слова Кастельмора:
— На кой чёрт он вам сдался?
— Кто? О чём вы?
— О Мэллое. Вы не первая, кто падает ему под ноги. Да, он богат и на вершине власти. Но уверяю вас, вам из этого мало что достанется.
Сейчас, когда первый министр скрылся с глаз, и его красота перестала действовать так неумолимо, я вспомнила выражение его лица, его заносчивый голос и важную походку. И поверила Кастельмору. Но всё-таки — как красив этот Мэллой!
Кастельмор смотрел на меня с насмешливой улыбкой, словно читая мои мысли.
— А кто меня с простреленной ногой потащил сюда? — проворчала я. — Когда мы удирали от убийц, то я даже не помнила об этой негнущейся ноге. Жить захочешь — не то сделаешь! Но сюда…
— Ладно, — сказал Кастельмор, — я виноват. Потащил и не предупредил. Но вы тоже не вчера родились! Даже если прибыли из захолустья.
— Вы о том, что я ему понравилась?
— Вы ему очень понравились. Он даже разозлился на себя за это. А последняя дама, которая ему так нравилась, умерла месяц назад в страшных мучениях. Он знает, кто виновник, но из политических соображений не может отомстить.
— Да? — пробормотала я. — Тогда пусть этот красавец меня простит, но я очень больна и на ужин не пойду.
— Это вам так кажется, — сказал Кастельмор, глядя на меня теперь уже с сочувствием. — Если после официального приглашения вы не придёте, то это приравнивается к оскорблению её величества королевы Марии. Со всеми вытекающими последствиями.
Мне захотелось стукнуть Мэллоя или хотя бы капитана по башке. Но проще было бесследно исчезнуть.
— Где тут у вас туалет? — спросила я. — Мне нужно… э-э-э… поправить платье.
Он не удивился. Наверное решил, что со мной из-за испуга приключилась медвежья болезнь, как это называет Сёмина мама. Кивнул в сторону зарослей роз, и в просвете я увидела беленький домик с силуэтами дамы и господина на дверях. Я кинулась туда, вбежала в дверь с дамой и щёлкнула по льву.
