Силка видела на отделении медсестер и санитарок из заключенных, и с ними в основном разговаривают вежливо, профессионально и откровенно.
– Если что-нибудь изменится, обещаю попросить Антонину Карповну привести тебя ко мне.
– Елена Георгиевна, пожалуйста, – просит Силка, – а ей никак нельзя остаться?
– Силка, нам следует быть очень осторожными, – оглядываясь по сторонам, говорит Елена. – Администрация не жалует сачков – людей, стремящихся увильнуть от своей работы.
Силка смотрит на Йосю:
– Прости.
Йося фыркает:
– Перестанете вы наконец извиняться за то, что теперь я могу пользоваться рукой? Это просто смешно. Мы должны радоваться. Радоваться.
По ее лицу текут слезы. Удивленная тоном Йоси, подходит Люба:
– У тебя все хорошо? – (Йося показывает Любе свою руку.) – Вижу. Хорошо зажила.
Йося негромко смеется:
– Да, Люба, рука хорошо зажила, и теперь мне надо радоваться, что я могу пользоваться обеими руками. – Она встает, плотно запахивается в ватник и поворачивается к двери. – Я готова.
Силка открывает ей дверь, и в это время в помещение врывается высокий мужчина с бумагой в руке и случайно задевает ее плечо.
– Извините, – виновато оглядываясь на Силку, произносит он и спешит дальше.
Силка успевает заметить темно-карие глаза на бледном тонком лице. Она не привыкла к изъявлению вежливости от мужчин и не отвечает, но на миг задерживается на нем взглядом. Мужчина подходит к какому-то столу. На нем одежда заключенного. Подойдя вместе с Йосей к двери, Силка еще раз оборачивается вслед мужчине.
* * *
В тот вечер, увидев, что правая рука Йоси не забинтована, женщины реагируют по-разному. Одни довольны. Другие проявляют безразличие. Некоторые рады, что еще кто-то поможет им грузить уголь из забоя в вагонетки, доставляющие его к ожидающему транспорту.
В темноте. Под снегом.
За обедом Йося с преувеличенной важностью держит хлеб в одной руке, а кружку с похлебкой в другой. В бараке она предлагает принести угля и, схватив ведро, идет к двери. Ее останавливает Наталья и советует несколько дней подождать. Женщины боятся, что она просыплет ценное топливо.
Когда в ту ночь в барак вторгаются мужчины, Вадим замечает, что рука у Йоси не забинтована. Он спрашивает ее об этом. Нежно гладит руку. Целует ее. Силка отмечает такое проявление нежности. Эти мужланы иногда обращаются с ними ласково, чтобы смягчить впечатление от своей грубости, чтобы женщины открылись им. Но это всего лишь уловка, проявление эгоизма.
