– Спасибо вам всем, – благодарит Силка. – Нам надо держаться вместе. Мы – это все, что у нас есть.
Многие женщины, прежде чем вернуться в свои постели и, если удастся, хотя бы немного поспать, по очереди обнимают Йосю и Силку. Внешне Силка не отвечает на проявления их любви, но в глубине души чувствует благодарность.
Силка пододвигает Йосю и ложится к ней на топчан. Обняв рукой большой живот Йоси и прижавшись к ней, Силка что-то тихо бормочет. Вскоре Йося засыпает. Но к Силке сон так и не приходит, и она не спит, когда в темноте раздаются лязгающие звуки, объявляющие побудку.
После переклички Силка рассказывает Антонине, что у Йоси начались боли и что, по мнению Силки, ее нужно отправить в родильное отделение в ожидании родов. Антонина всем своим видом показывает, что ей до смерти надоели просьбы Силки, но ничего не говорит, и Силка делает вывод, что ей разрешено взять с собой подругу. Чтобы избежать нежелательных последствий, придется принести вечером бригадирше чая или хлеба.
Петр осматривает Йосю:
– С ребенком все хорошо. У него четкий сердечный ритм, но он еще не готов родиться.
Йося, которая не произнесла за утро ни слова и пришла в родильное отделение с Силкой, держащей ее под руку, говорит врачу, что хочет лишь, чтобы ребенок родился. Петр чувствует, что девушка что-то недоговаривает, и велит ей ложиться на койку и отдыхать.
Силка благодарна врачам. У Йоси нет признаков обморожения, потому что ее быстро нашли, но она дрожала всю ночь и теперь нуждается в отдыхе и тепле. Петр отводит Силку в сторону, спрашивая о том, что происходит с Йосей. Силка смотрит в доброе лицо врача и думает, что может рискнуть и рассказать ему о случившемся прошедшей ночью, подчеркивая, что Йося не сачок, что ей на самом деле нехорошо.
* * *
Йося спит весь день. Когда приходит время им с Силкой возвращаться в барак, Петр обещает, что будет присматривать за Йосей, поскольку ребенок может родиться в любое время. Он вручает Силке записку для Антонины, в которой говорится, что, пока ребенок не родился, Йося должна каждый день приходить в больницу на осмотр. Силка засовывает в карман записку вместе с хлебом, припасенным от своего обеда. В животе у нее урчит. Она сама сегодня не наелась, и от усталости голод еще усиливается, но надо ублажать бригадиршу.
На протяжении следующих трех недель Йося отсыпается, а когда не спит, помогает в родильном отделении. Она держит за руку рожающих молодых женщин – таких же, как она. Силка видит, что пребывание в этом отделении помогает Йосе, как помогло и ей. Йосю все еще пугает предстоящее событие, но она говорит Силке, что справится с этим, и начинает предвкушать будущую встречу со своим ребенком: как она возьмет его на руки с тем же чувством, какое наблюдала на лицах многих исхудавших, измученных женщин, впервые увидевших свое дитя. Силка начинает понемногу улыбаться, осознавая, насколько напряжены мышцы ее шеи и плеч, но не от холода, а от тревоги за Йосю, которая может не справиться со всем этим. Сама Силка не понимает, каким образом она всегда находила выход, не понимает, откуда у нее это берется. Она никогда не хотела умереть, несмотря на все ужасы.
