— Интересно, придется ли вам по вкусу эта работа, — сказал Уолз. — Очень уж она однообразная. Я каждый год пробую. Но хватает меня на десяток кустов, не больше.
Женщины спустились на лужайку не с тем, чтобы непременно присоединиться к мужчинам, но чтобы все-таки быть поблизости. Вскоре они уже стояли вместе все четверо, а потом и заговорили друг с другом.
— Я думаю, мы можем поесть на лужайке, — предложила Суон, обращаясь к Уолзу. — Нужно только перенести сюда со двора стол.
— Я согласен. А вы? — спросил Ивен у Мэй Уолз.
— По мне, это будет чудесно, — сказала Мэй.
— Раз так, переносим стол, — сказал Уолз Ивену.
Они пошли и притащили вдвоем стол. Суон и Мэй отправились в дом за скатертью и посудой. Когда они вышли и принялись накрывать, Суон сказала:
— На обед будет салат и бифштексы. Девочки любят бифштекс?
— Еще бы, — сказал Уолз. — Бифштекс — это замечательно.
Женщины хлопотали у стола, уходили в дом, возвращались. Мужчины медленно направились на задний двор, там были дети, и Ивену Назаренусу, почти вконец потерянному, почти беспомощному, хотелось еще разок взглянуть на них — на Рэда и Еву.
* * *
К концу обеда приехал Коди Боун с Бартом. Ивен сам их позвал, он хотел, чтоб все, кто столкнулся с ним ночью, увидели его снова и как можно скорее. Для него было крайне важно хоть что-то уладить, чтобы потом можно было заняться другим. Со станции, пока Рэд катался на паровозе с Коди Боуном, Ивен позвонил Дейду в Сан-Франциско.
— Сделай мне одолжение, — сказал он. — Прилетай сегодня вечером. Хоть на два часа, но прилетай непременно.
— Постараюсь, — сказал Дейд. — Но освобожусь я очень поздно. Ты не заснешь?
— Не засну.
— Постараюсь. Но раньше полуночи не смогу, а может, в час и даже в два или в три, если это не слишком поздно.
— В любое время, Дейд.
— Я постараюсь.
Со стола скоро убрали. Дети снова затеяли игру на лужайке, взрослые сидели за столом, а кто стоял возле со своим стаканом в руке.
Ивен стоял с Бартом, потягивавшим пиво. Отец и сын оба были чистые, бритые и во всем свежем: белые рубахи нараспашку, белые спортивные брюки и мокасины. Юноша, как и Уоррен Уолз, ни словом не обмолвился о минувшей ночи. Он расспрашивал о Станфорде.
— Приедешь туда, позвони мне, — сказал Ивен. — Я сведу тебя к людям, которых надо будет тебе повидать. Сколько тебе еще учиться в твоем колледже?
— Год, — сказал Барт, — но я хочу уже сейчас что-то себе наметить. Вполне может случиться, что в последнюю минуту я надумаю ехать учиться где-нибудь на востоке. Я бы очень даже надумал, если б не Коди. Профессию себе выбрать я все никак не могу, так что раз уж просто ехать учиться, то лучше — в другой конец страны.
