Высокие художественные достоинства пьесы отметил в своем дневнике драматург Д. В. Аверкиев: «„Не в свои сани не садись“ является мне самой совершенной из пьес Островского по необыкновенно тщательной отделке подробностей, по их уместности и мерности».
Значение сценического дебюта Островского в истории русской драматургии глубоко оценил М. П. Садовский: «…счастлива была русская сцена, в жизни которой наступила новая эра: правда, — глубокая народная правда, пришла на смену чужеземной лжи, и неподкрашенная простота заставила потускнеть мишурные блестки вычурности. Счастлива была публика, впервые услышавшая с театральных подмостков настоящую, неподдельную русскую речь и увидавшая реальную картину жизни обыкновенных людей. Счастливы были актеры: гением драматурга перенесенные в новую здоровую атмосферу, они сразу почувствовали себя свободными от тисков сухой, часто фальшивой, театральной условности; новое откровение наполнило их души сознанием, что свойственное их талантам стремление к естественности перестало быть платоническим и что наступило время, когда на сцене можно не только играть, но к жить…» П. Д. Боборыкин в своих мемуарах писал: «Никогда еще перед тем я не испытывал того особенного восхищения, какое дает общий лад игры, где перед вами сама жизнь. И это было в „Не в свои сани не садись“ больше, чем в „Ревизоре“ и в „Горе от ума“ <…> Такого трио, как три купца в первом акте комедии Островского (первой по счету попавшей на сцену), как Садовский (Русаков), С. Васильев (Бородкин) и Степанов (Маломальский), больше уже не бывало. По крайней мере мне за все сорок с лишним лет не приводилось видеть. Старуха Сабурова (жена трактирщика) и Косицкая (Авдотья Максимовна) дышали бытовой правдой: первая с прибавкой тонкого комизма, вторая — с чисто народным лиризмом». О «бытовой фигуре» Русакова Боборыкин заметил, что она «появилась решительно в первый раз, и создание ее было делом совершенно нового понимания русского быта, новой полосы интереса к тому, что раньше не считалось достойным художественной наблюдательности». Роль Вихорева, по мнению мемуариста, «несложная по авторскому замыслу и тону выполнения», выходила у актера С. В. Шуйского «с тем чувством меры, которая еще более помогала удивительному ансамблю этой, по времени первой на московской сцене, комедии создателя нашего бытового театра».
«„…Не в свои сани не садись“ заслужила успех блистательный, — писал рецензент „Московских ведомостей“. — После бенефиса г-жи Никулиной-Косицкой, в который впервые дана была эта пьеса, было уже четыре представления, и каждый раз театр наполнялся сверху донизу, и каждый раз публика вызывала автора <…> На сцене пьеса идет превосходно. Каждый актер на своем месте и играет прекрасно. Первое место бесспорно принадлежит здесь г. Васильеву».
