Белогорье копило свинцовые тучи,
Собирался ударить буран,
Но мне предсказал удачливый случай
Уродливый старый бурхан.
Бурхана я смазал медвежьим жиром,
Положил ему два рубля.
И опять помолился и вышел с миром
В занесенные снегом поля.
И, встретив шамана в тяжелых бляхах,
С худощавым и нервным лицом,
Попросил я его, без детского страха,
Подарить венчальным кольцом.
Пусть на снежную поляну
Выведут козла;
Заклинать я духов стану,
Черных духов зла.
Пусть шаман ударит в бубны,
Кликнет в хоровод,
Чтоб со лба стекал на губы
Почерневший пот.
Пусть шаманки Адыгомки
Встанет вещий дух,
Я торжественно и громко
Имя бросил вслух.
Закричал шаман в весельи,
Глянул на бурят
И нанес удар смертельный
И отпрянул в ряд.
Понеслись по бычьим кожам
Меж отвесных скал,
Я, чужой и непохожий,
С ними заплясал.
Окропляя кровью дымной
Голые кусты,
Лишь тебе слагаю гимны,
Знаешь, знаешь ты.
И, молясь о светлой встрече
Богу своему,
Я дымящуюся печень
Выше подниму.
Рву трепещущие жилы
Сломанным ногтем,
Желчь закапала бессильно
Медленным дождем.
Рвем куски из общей чаши,
Прячем в рукавах;
Был я в те минуты страшен
С кровью на устах.
В пьяных криках и объятьях
Возрастает гул…
Я зловещее заклятье
Яростно швырнул.
И еще я не кончил вопроса,
Бросил в воздух шаман копье
И тотчас, между стройных сосен,
Показалось лицо твое.
К земле приникали тени,
Уже догорал костер,
Я упал в толпе на колени
И руки к тебе простер.
И слезы твои, как жемчуг,
Стекли на кровавый песок,
А на лбу повязка, и венчик
И давит грудь образок.
Я видел лицо родное,
Сияние милых глаз…
…И сердце сладостно ноет,
Вспоминая счастливый час.
