— Бэн, мать его, Костоправ! — вырвалось у него. — Бездна тебя поглоти, что ты здесь делаешь?!
Кейн был готов встретить здесь кого угодно, но только не "Костоправа" — именно под этим прозвищем его знали многие из ветеранов, а если и не знали, то слышали уж наверняка. Во время войны по всей линии фронта колонисты и имперцы со страхом рассказывали друг другу истории о безумном лекаре — жестокий в бою, он был не менее жесток с раненными противниками и тяжелоранеными союзниками, попадающими на его хирургический стол. Стоит ли говорить, что после встречи с ним выживали немногие из колонистов. В итоге дело Костоправа было передано разведке и Кейну поручили выследить его. Вот только лёгкое, по мнению Брустера, задание по поиску и устранению нежелательного лица превратилось в долгий и кровавый кошмар, затянувшийся вплоть до окончания войны, после которой следы Бэна, Костоправа из Антригора, окончательно затерялись. По крайней мере для него.
— Я удивлён не меньше твоего, "Дым". — Пристальным взглядом серых глаз Бэн внимательно следил за каждым его движением. — Так, кажется, тебя называли?
Кейн изогнул губы в кривой улыбке. Костоправ явно опасался, что он кинется на него. Попытается довершить, как говорится, начатое и закончить задание. Но Кейн неожиданно для себя вдруг ясно осознал, что не испытывает к нему абсолютно ничего — ему было просто наплевать на Бэна и на всё, что с ним связано. А ведь когда-то он был одержим желанием во что бы то ни стало найти его и выпустить кишки. Но сейчас, к собственному удивлению, Кейн даже не мог вспомнить, почему именно он так жаждал убить его.
— Да, это моё прозвище. — Он отвернулся от Костоправа и вновь опёрся на фальшборт. — По крайней мере было когда-то.
Помедлив, Бэн всё же встал рядом с ним и, помолчав некоторое время, кивнул в сторону почти скрывшегося города.
— Там жил? Или проездом?
— Там, — он кивнул. — А ты?
— Проездом. А так на Эг-Вигади с самого конца войны обитал.
— Эг-Вигади? — удивлённо переспросил Кейн. — Что ты там потерял?
— Лагерь военнопленных я там потерял, — Костоправ скривился. — Сразу после Рулофа аккурат туда и угодил. Но мне повезло, ваши либералы протолкнули какой-то закон и вскоре всех пленных оправдали и реабилитировали как, — Уилторс сдвинул брови и продекламировал: — "как одурманенных жертв Имперской тирании и невольников ментального управления".
— Закон об амнистии военнопленных. Да, был такой. — Кейн сплюнул. Вот они, плоды чрезмерного человеколюбия — маньяков выпускают на свободу, вместо того, чтобы расстреливать. И на этих идиотов он собрался работать? Весёлая перспектива. — И что дальше? Чем ты занимался всё это время? Кромсал старушек в подворотнях?
