— Простите, — прервал «плюс-сайз» в роговых очках. — А котерию вы не рассматривали? Котерия — это группа лиц, преследующих свои особые, частные, своекорыстные интересы. Сливки общества, сплоченные единой, скрытой от общества целью. Мы это уже проходили на излете перестройки, когда страну возглавила группа Горбачева — Яковлева. Кстати, мне говорили, об этом шла речь на небезызвестном Конституционном суде по делу КПСС.
После небольшой паузы Степан Николаевич сказал:
— Любопытно, я об этом не думал... Хочу вернуться к вариантам, изложенным мною. Меня устраивает любой из этих вариантов. Но надо четко определиться, в какой системе координат мы живем, — для наведения порядка. Жизнь штуковина одноразовая, это медленное сползание бирки на руке младенца в роддоме на ногу покойника в морге. Идти по жизни словно по канату без страховки негоже. Почему я заостряю вопрос о природе власти. Опасность в том, что структуры, от которых зависит бизнес, следуют в фарватере президентских указаний и аб-со-лют-но ни за что не отвечают. На 99 процентов их прессуют за коррупцию, лишь на один процент — за негодную работу. Отсюда нетрадиционная публичная ориентация чиновников, я имею в виду вал изощренно-извращенных идиотских заявлений, моральный минимализм... Все ощущают, что экономическая жизнь требует перемен. Но есть непреложный закон: замысел следующего этапа положено осознать задолго до завершения предыдущего, чтобы в горячке не лупить гамбитом по цугцвангу. Тем более начинается новый длинный экономический цикл Кондратьева, и мировая экономика входит в ниспадающую фазу.
— Поддерживаю, — несколько раз энергично кивнул Иван Максимович, с залысиной. — На нашем уровне смысл большой игры не ясен. Непонятно даже, идет ли она, эта большая игра, или мы просто барахтаемся в текучке, молясь на углеводородицу. Реалии жизни учитываются не полностью, что чревато идеальным штормом. Пушкин язвительно писал, — я слегка перефразирую, — что реальную правду жизни знают все, кроме избранных. Мы к категории избранных не относимся, они выше.
— Извините, — вмешался гнусавый, — я вторично вынужден сказать «сорри». Сталин говорил: без теории нам смерть. А вообще-то существует у нас теория государства? Кто занимается этим наиважнейшим вопросом? Есть в Кремле мыслители, политические философы, или же пирожок без начинки? Один был — Сурков, да и тот весь вышел.
Подлевский не спускал глаз с Ильи Стефановича в надежде поймать его взгляд и дать понять, что выступать не склонен. Но потом сообразил: в горячке острых прений «предводитель дворянства» просто-напросто забыл о нем. Отметил Аркадий, что упорно отмалчивается и Хитрук. Подумал: «Наверняка все пишет на диктофон». И еще: Илья Стефанович об этом извещен и не возражает, чтобы сказанное в «Доме свиданий» дошло до кого следует. Впрочем, истинную оценку намерениям «предводителя дворянства» можно будет сделать только после его заключительного слова.
