Организаторы «культурной революции» стремились обратить гнев народа на Лю Шаоци и всех тех, кого они относили к числу своих политических противников, как на «врагов в квадрате»: так называемых национальных предателей и сторонников ревизионизма, реставрации капитализма (т. е., в условиях того времени и места, движения по пути Советского Союза). Иначе говоря, двойная враждебность, и во внутриполитическом, и во внешнеполитическом плане, направлялась против нашей страны. Это была часть работы Мао Цзэдуна с китайским народом, обработка общественного мнения в стране, формирование в массовом сознании образа врага — прежде всего классового противника и противника китайской нации в лице нашей страны; при этом Мао Цзэдун подводил население Китая к восприятию мысли о допустимости подготовки к настоящей войне против СССР.
В массах одновременно разжигалась и национальная и классовая ненависть. Ход «культурной революции» через несколько месяцев после ее начала показал, что для достижения целей этой кампании лозунгов, призывавших к классовой борьбе, оказалось недостаточно. Именно поэтому Мао Цзэдун и его приверженцы обратились к национальным чувствам, стали спекулировать на них еще больше, чем прежде.
В статье Ци Бэньюя противники «культурной революции» осуждались за «смертельный страх перед империалистической агрессией, угрожавшей Китаю», за то, что они «поддались давлению со стороны империализма» и были «в высшей степени недовольны призывом председателя Мао Цзэдуна отбросить иллюзии и готовиться к борьбе». Там также говорилось, что прислужники иностранцев должны расплачиваться за «кровавые долги» Китаю своих хозяев. Из статьи следовало, что удар по ним был превентивной мерой, продиктованной стремлением перед лицом грозящего Китаю иностранного нашествия очистить его тылы от предателей. И если заранее не провести подготовку на случай неизбежного военного столкновения, не освободиться от «сторонников компромисса», от предателей и изменников родины, не удалить те части организма нации, которые пока, может быть, и выглядят здоровыми, но потенциально могут поддаться «гниению», «ревизионизму», то Китай понесет еще больший урон, китайскому народу это будет стоить еще больших жертв.
В статье также сопоставлялись два пути. Один, названный реакционным, фарисейским, — это преобразования и обновления, проводимые «сверху». Альтернатива ему — подъем широких народных масс, «революция посредством вооруженной борьбы», которая дает толчок историческому развитию Китая. В статье содержался также призыв «стащить с коня» политического деятеля, имя которого не называлось, но которого характеризовали как «главный корень ревизионизма» в Китае.
