Все рассказы этого периода, как собранные в сборниках, так и немногие, появившиеся в газетах и журналах, овеяны духом легкого книжного романтизма. Фабула рассказов — занимательно-фельетонная, причудливо наивная, стиль — задорный и капризный, без глубоких мотивировок. Это трагическая исповедь, изложенная возвышенным стилем. Избегая привычных схем, устарелых приемов, Чосич впадает в другую крайность, увлекшись не менее условной экзотикой модного романтизма и словесной мистики, почерпнутой в произведениях современной французской литературы (Пьер Луис, Поль Моран, Андре Моруа и т. д.). В этот книжно-романтический мир причудливых фикций, нереальных красот, мир, в котором нет ничего общего с действительностью, в котором все подчинено условной морали и логике, молодой Чосич бросается со всем жаром взволнованного сердца, с доверчивостью писателя, нашедшего в этих ослепительно-обманчивых видениях воплощение своих жизненных мечтаний, порожденных стесненными условиями существования. Насколько сам писатель сознавал поверхностность этих произведений, лучше всего видно из слов, которыми он кончает вторую книгу рассказов:
«У того, кто преподнес вам эти рассказы, друзья мои, не было иной задачи, кроме как вас развлечь».
Рассказы-фельетоны и по своему идейному содержанию и по художественным приемам не выходят за рамки чисто занимательной литературы. И все же благодаря умению автора драматизировать повествование, опираться на тщательно отобранные и верно схваченные детали, характерные для вымышленных вещей, в нем уже чувствуется будущий мастер рассказа, который развернется в полной мере лишь тогда, когда будет черпать вдохновение, идеи и образы не из книг (даже если речь идет о таком грандиозном проявлении духа, как Достоевский), а из реальных явлений, из подлинной жизни человека в царстве действительности.
Итогом первого непосредственного соприкосновения с жизнью в известной мере явился роман «Шабаш ведьм». Свободно и занимательно, но вместе с тем довольно литературно здесь изображена золотая молодежь Белграда, вовлеченная в неудержимый водоворот жизни. От минутного увлечения она бросается к минутному наслаждению, от опьянения удовольствиями — к опьянению авантюрами, от безобидной лжи в интимном кругу — к грубой лжи общественной демагогии, политической спекуляции, к лицемерному патриотизму. Чосич не срывает маски с этой внешне безобидной молодежи, он еще не видит в ней ни будущих общественных деятелей, ни «народных» трибунов. Но он прекрасно показывает сущность подобных молодых людей: поверхностный склад ума, лживую мораль, легкомыслие, лицемерие, духовное убожество.
