Нынче утром снова повернули к земле, и те из нас, кто бывал здесь раньше, в один голос заявили, что перед нами мыс Хенлопен. В полдень мы уже подошли совсем близко и, к великой своей радости, увидели, что от берега отделилась и пошла к нам лоцманская лодка. Лоцман привез нам на борт корзину яблок, и мне показалось, что ничего вкуснее я не едал в жизни, ведь мы всю дорогу жили на одних соленых припасах. Ветер подгонял нас до самого вечера, еще до десяти часов мы прошли сто с лишним миль вверх по Делавэру. Местность радует глаз, берега поросли лесом, лишь кое-где виднеется дом и плантация. Когда начался отлив, мы бросили якорь в двух милях не доходя Ньюкасла и там дождались утреннего прилива.
Вторник октября 11-го. Нынче утром снялись с якоря при легком ветре и прошли мимо Ньюкасла, откуда нас приветствовали и поздравляли с прибытием. Погода восхитительная. Солнце заливает наши затекшие тела роскошными лучами тепла и света. Небо, в серебряных облачках, смотрит весело, из леса веют освежающие ветерки, предвкушение столь близкой свободы после столь долгого и тягостного заточения наполняет сердца восторгом. Словом, все точно сговорилось сделать этот день самым счастливым в моей жизни. В Честере некоторые из пассажиров сошли на берег, им не терпелось снова ступить на Terra firma[5], и они решили добираться до Филадельфии посуху. Четверо нас остались на борту, мы чувствовали, что морской переход порядком подорвал наши силы, и трудности нового путешествия нас отпугнули. Часов в восемь вечера ветер улегся, мы бросили якорь в Редбанке, в шести милях от Филадельфии, и уже думали, что придется ночевать на борту; но тут к нам на корабль поднялось несколько молодых филадельфийцев, приплывших в Редбанк для развлечения на своей лодке, и предложили захватить нас в город; мы приняли их приглашение, и часов в десять, причалив в Филадельфии, поздравили друг друга с благополучным окончанием столь томительного и опасного путешествия. Благодарение богу!
Пишущие о поэтическом искусстве учат нас, что, если мы хотим написать нечто такое, что достойно быть прочитанным, нам всегда, прежде нежели начать, следует четко изложить план и замысел нашего сочинения: в противном случае нам не миновать путаницы. То же, мне кажется, можно сказать о жизни. Я никогда не составлял четкого плана моей жизни, почему она и представляется мне как беспорядочная череда разнообразных происшествий. Ныне, вступая в новую пору жизни, я намерен принять кое-какие решения и наметить кое-какой план действий, дабы впредь жить во всех смыслах как подобает разумному существу.
