Ветер утра | страница 7
Недуг, которым я сражен, — таков.
Вокруг меня построились печали,
Я — царь печалей; знай, мой трон таков.
Я — нива бед. Лелею всходы горя.
Мой урожай, обилен он, таков.
От моего дыханья тает камень —
Мой тяжкий вздох, мой жгучий стон таков.
Я — море горя. Кровь моя в волненье.
Покой, что в буре воплощен, таков.
Снег на висках. Конец кромешной ночи,
Что подошла со всех сторон, — таков.
И все ж я жив. Со смертью поединок,
В котором я не побежден, — таков.
Возврата нет. Мой путь к заветной цели,
Хоть стрелы мечут мне вдогон, — таков.
Стамбул, 1918
Взял я душу, сердце, веру, чтоб путем любви пойти
Сердце, веру я утратил, смог лишь душу унести:
На ристалище, где даже сам Рустам[6] был побежден,
Сердце без щита, безумец, я решился принести.
Милая просила дара — жизнь посмел ей предложить.
Я отвергнут: у красавиц дар подобный не в чести.
Прогоняя, рассмеялась: «Что осталось у тебя?»
Я ответил: «Будет память собеседником в пути».
Усомнившись, попросила доказательства любви —
Я израненное сердце поспешил ей поднести.
Без конца мечом разила — ближе я придвинул грудь,
Чтобы руку беспощадной от усталости спасти.
Року на ее причуды слал я жалобы, глупец, —
Против дочери защиту у отца хотел найти.
Я с ее очами свыкся, ангел смерти — спутник мой.
Бесконечного терпенья ты пример, о Лахути!
Стамбул, 1918
Небо мстит мне за правдивость. Разве праведное дело
Разбивать живое сердце, не подвластное обману?
Небо на скрижалях мира уничтожить хочет имя
Тех, кто дал обет священный: «Правды чтить не
перестану».
Солончак для гиацинта не приют. Кругом — неправда.
И не раз еще злодеи нанесут мне в сердце рану.
Но принять любые муки я готов во имя правды,
Ведь недаром ненавистен стал я вражескому стану.
Верю в правду. И упорным и решительным я буду,
И под гнетом злого мира, знаю, слабым я не стану.
Стамбул, 1919
Поласковей взгляни — душа томится,
Приюта жаждет и к тебе стремится.
Пускай ты взглянешь только по ошибке —
И от ошибки сердце исцелится.
Ты, видно, поклялась ласкать лишь редко,
А грустью друга вдоволь насладиться.
О сердце, ты смеялось над страданьем, —
Так плачь теперь! Мой час настал глумиться.
Как ты могло сразиться с целым войском?
Смертельны стрелы черные — ресницы.
Стамбул, 1919
— Кто создал себе кумир, прекрасный лицом, как я?
«Безумец, — сказал я, — в мир пришедший певцом, как я».
— Что клада любви моей хранилищем может стать?
Послышался сердца вздох: «Разрушенный дом, как я».
