Ветер утра | страница 34
— Что ж ее ты разорила! — говорю. Ответа нет.
— Этой родинкой-приманкой сколько жертв поймала в
сеть,
Сколько душ ты загубила? — говорю. Ответа нет.
— Страсть моя, твоя жестокость притчей сделались давно.
Где терпенья взять и силы? — говорю. Ответа нет.
— Видно, веришь ты наветам злых соперников моих,
Откровенно б говорила! — говорю. Ответа нет.
— Ты обидой — убиваешь, взглядом — жизнь даришь
мне вновь…
Так с другим бы поступила? — говорю. Ответ: — О нет!
1954
ДЕСЯТЬ ГЕРОЕВ
Руками врагов отчизны, рабов добровольных злата[16],
Убиты десять героев. Пусть память их чтится свято!
Земля, где лежат останки бесстрашных сынов народа,
Для всех, кто не продал чести, — священней могилы
брата!
И не было и не будет вовеки дождя бесценней,
Чем капли горячей крови — багряной, как сок граната.
В глаза обреченных смертью дохнули зрачки винтовок —
И в памяти встали разом жена, старики, ребята…
Но в каждом любовь к народу была во сто крат сильнее
Всего, что так волновало и радовало когда-то.
Призыв «За отчизну!» слился с коротким трусливым
залпом,
А пар от пролитой крови — с ветрами в лучах заката…
Никто сыновей погибших сиротами звать не смеет:
Отныне народ — отец их! Была тяжела утрата,
Но вырастет древо счастья из крови, ушедшей в землю,
Чтоб родина разогнулась, плодами его богата.
Пусть буквами золотыми на тяжких гранитных глыбах
Над местом их славной смерти начертаны будут дата
И надпись: «Склонитесь, люди, пред этим священным
прахом!
Кровавая гибель храбрых — за счастье живущих плата.
Запомните славных подвиг, грядущие поколенья!
Их было десять отважных, пусть память их чтится свято!»
1954
Лишь тебе вся любовь отдана, родина, родина!
Вся душа лишь тобою полна, родина, родина!
Как могу не пожертвовать жизнью своей за тебя,
Если знаю, что дар твой она, родина, родина?
В дни великих страданий я видел тебя и узнал,
Как любовь твоя к сыну сильна, родина, родина!
И в тюрьме, и на воле, в дни горя, в счастливые дни —
Был с тобой я во все времена, родина, родина!
Чтил я бога, а после я веру отверг, но всегда
В мыслях сына была ты одна, родина, родина!
Только верности цвет на лугу его сердца возрос,—
