«Где была, Полексия?»
«Да вот, собрала малость вишни на продажу, да не больно идет. Не берут люди. А хорошая вишня, глядикось. Может, купишь кила два? Дешево отдам. Купи, а?»
«Нет, — говорю. — Мне на варенье надоть. А эта мелковата».
Чтоб я у ей вишню купила?! Нет, брат, я никаких дел с ей иметь не хочу. Рази угадаешь, что у ей на уме? Я ее однажды в тюрьму засадила, так рази она может мне добра желать? На миг один зазеваешься и опосля ломай себе голову, не подсунули ли тебе чего? Ну ее к богу! А вишня у ей и вправду мелкая.
Да знаю я ее, брат, знаю отлично. Мы одно время по соседству жили в Верхнем Окно, я ее знаю как облупленную. Страшная, брат, женчина, она все может. Ежели не дурак, беги от такой подальше. И близко не подходи.
Нет, под меня ей не подкопаться. Не на таковскую напала. Не дамся. Нет.
2
А ты знаешь, где дом Полексии? Там, в Верхнем Окно.
Прежде-то она жила в другом месте. А в ее теперешнем доме жила одна старая чешка, повитухой она была, такая Лена Ульманова, это ейный был дом. Звали-то ее, верно, не Лена, а Магдалена или ишо как, но здесь ее так прозвали, и так и осталось за ей это имя. Приехала она в наши места молодой девушкой, давно до всех войн, может, в девятьсот пятом, когда шахту токо открыли и первые дома поставили.
И, верно, думала пожить здесь год или два, или чуть поболе. Однако жисть по-своему рассудила.
Замуж она не выходила, и никого свого у ей не было, ни кошки, ни собаки, а когда старость пришла и поняла она, что недолго ей жить осталось, захотелось ей напоследок пожить получше, и она попросила у шахтного начальства дать ей в шахтерском городке квартиру какую, а дом продала. Так вот, полдома купила Полексия с мужем, а полдома — Ранджел Стоядинович из Двух Сестер для свого сына Витомира.
Полексия и Витомир там и поныне живут. А старую чешку, горемыку, на нашем кладбище схоронили.
Лена Ульманова, как приехала в Окно, стала заниматься повивальным делом, так до смерти им и занималась. Тут она многим бабам подсобляла рожать, многих избавляла от всяких бабьих недугов. И у Полексии роды примала, когда той пришла пора рожать. Было это лет сорок назад. Лиля моложе меня лет на десять.
Но Лиляна-то не сразу у ей народилась. Мнится мне, Полексия поначалу лечилась у Лены и токо опосля того понесла. С той поры как ей бабка Лена подсобила, она и стала тенью за ей ходить и по дому взялась подсоблять — колола дрова, на базаре покупки делала, цыплят резала, стирала на ее, одно слово, бегала за ей как собачонка. Она и смотрела на ее по-собачьи, склонит голову набок, скосит глаза и токо ждет, пока та рот откроет, чтоб сразу бежать куда пошлют.
