Венок Петрии | страница 28
Потому что ведь, ежели человек трогается в дальнюю дорогу, задумается и начнет отходить, нельзя ему мешать. Не приведи господь ненароком его окликнуть. Душе предстоит далекий путь, и человек готовится к ему, потому и задумывается. А ежели потревожишь, помешаешь, он собьется с дороги, возвернется, и тогда горя не оберешься, тяжко будет ему с душой расставаться, в муках и страданьях смерть примет. Великий грех на душу возьмешь.
В позапрошлом году здесь одна бабка помирала. Лепосавой ее звали. Она уж было совсем приготовилась, задумалась, а тут в комнату вошла внучка да как хлопнет дверью. И возвернула ее. Та открыла глаза и говорит:
«Что ж вы будите меня, мне такой хороший сон привиделся. Я уж со своими здоровалась».
Эта она встретилась со своими покойниками и целоваться начала с ими. И опосля недели две маялась, не могла, горемыка, с душой расстаться. А когда померла, ее и не узнать было, такая стала».
Все это я слушаю, а сделать ничё не могу, потому шелохнуться нету сил. Там я ишо ни с кем не свиделась, никто меня никуда не звал, а здесь-то, может, и помогли бы. Но попробуй скажи, когда язык не слушается.
На счастье, Миса не отпустил меня. Растерялся он поначалу, но, вижу, так просто не отступится.
Начал он на Косану кричать, рта не дает ей открыть.
«Замолчи, Косана, — кричит, — перестань сказки рассказывать, и слушать не хочу! Буди, не давай ей засыпать! Буди, Косана!»
И господи, ведь так и избавил меня от смерти.
Подбежал, ухватился за платье и давай трясти как зрелую грушу. Косана тоже засуетилась. Помчалась в кухню за водой, притащила кружку. Давай водой меня прыскать, давай трясти. А у меня и без того душа едва в теле держится, ну, думаю, последнюю вытрясут.
Взялись они меня поднимать.
«Петрия, — кричат, — проснись, Петрия! Куда ты пошла, Петрия, где ты? Чего тебе там делать, Петрия! Вернись. Опамятуйся, Петрия, здесь твое место!»
Хошь верь, хошь не верь, но они меня и вправду разбудили. Открыла я глаза, бормочу еле слышно.
«Дай, — говорю, — воды».
Дали мне воды, сделала я глотка три. И завеса перед глазами малость отодвинулась.
Миса сел у меня в ногах и смотрит на Косану.
«Что делать, — говорит, — Косана? Что делать? Как бы она опять от нас не ушла?»
«Не знаю, Миса, — отвечает Косана, — не знаю я. Погодим малость, посмотрим».
Поговорили они, что да как. И тут свекровь моя явилася.
Услыхала, что у нас тут деется, и скорей домой, вдруг без нее дело обойдется. Ведь мы без нее пропали б. И как услыхала, один бог знает. Носом, видать, учуяла.