Венок Петрии | страница 23

Бывало, насилу лета дожидалась, когда внучка на каникулы приезжала. Ну, дочка племянницы, что у меня росла. Нонешний год уж и не жду. Выросла внучка, другое ей в интерес. В этом году приехала было, недели не прожила и сбегла.

А с месяц назад привела ко мне соседка двоих, мужа и жену, из Белграда. Спрашивают, не пущу ли я их к себе в комнату. Слава богу, у меня и есть она одна. Говорят, нравится им здесь, заплатят, сколько попрошу. Лето хотят здесь прожить.

А здесь и вправду хорошо. Вишь, какие кругом леса, луга!

Я, конешно, согласная, чего ж не пустить, живите. И, скажу тебе, обрадовалась даже. Все не одна в доме.

«Милости прошу, — говорю, — приходите. Я вот токо приберусь маленько».

Пришли они, пожили два дня. А там и говорят:

«Знаете, мы уходим. У вас очень сильный запах. Должно быть, от кошек».

Запах. Воняет им. Из ваших задниц, думаю, тоже воняет, но вы их с собой носите.

Расстались мы по-хорошему, слова дурного друг другу не сказали. Жалко, мне эти люди понравились.

Бориславу Пекичу

Нет худшей напасти, чем свекровь. У меня их две было: я-то доподлинно знаю. Первая дитё мне ишо некрещеное уморила, вторая — меня самою чуть не извела. Вот те крест. Токо осечка у ей вышла.

Садись, коли слушать охота. Закуривай.

Сильно как-то занеможилось мне. Ничё от меня не осталось, кожа да кости, а болеть ничё не болит. И не пойму, что со мной деется. Глаза провалились, руки что прутики. Сорок два кило, вот до чего дошла! Работать моченьки нет, обед и тот сварить невмоготу. Ноги не ходют, заплетаются. Совсем никуда стала.

Побрела я к доктору Ешичу в Брегово. Там тогда дирекция шахты была. И большая больница.

Посмотрел меня доктор Ешич. Повертел, покрутил туда-сюда. Расспросил про то, про се.

Я ему сказала все как есть.

Помотал он головой.

«Я, Петрия, правду сказать, ничё не понимаю в твоей болести. Я напишу письмо, и ты с им поедешь к доктору Йовановичу в П. Мы с им кумовья, он тебя на всех струментах как следует проверит. И тогда решим, что с тобой делать».

Ладно.

Дал мне доктор Ешич письмо. И — господи боже мой! — запечатал!

Дорогу в П. мне оплатили, что правда, то правда. Села я в поезд, приехала в П. Нашла там доктора Йовановича.

Взялся он за меня. Крутит-вертит. Так-сяк. И тоже головой мотает.

Что такое, думаю. Головой мотают, а говорить никто ничё не говорит.

Велел он мне ко всем подряд докторам иттить. И голову на снимки сымать, и желудок, и кровь, и все.