– Вот, – небрежно представил меня Юрок. – Тоже ваш, из ЛЭТИ.
Кутузов посмотрел на меня мрачно, словно предчувствуя уже наш встречу на экзамене… Мамонтов глянул дружески весело:
– Раз на «Крыше» – значит, наш человек!
И я почувствовал себя, наконец, полноправным на «Крыше»! Вспоминаю те годы – и кажется, что я оттуда не уходил. Все помню!
Вот знаменитый актер Симонов, наш Петр Первый из замечательного всеми любимого фильма… Уже седой, но всеми узнаваемый, с розовым, пористым, как бы слегка воспаленным лицом. С двумя роскошными – правда, уже в возрасте – дамами. Одна дама уходит попудриться. Симонов наклоняется ко второй и что-то ей говорит, видимо: «и тебе тоже попудриться бы не мешало!»
Она, кинув на него не то чтобы ласковый взгляд, встает и уходит. И тут же, словно читая мысли, и читая их, видимо, не в первый раз, рядом с Симоновым безмолвно появляется официант с фужером какой-то прозрачной жидкости на подносе. Симонов, кивнув, берет фужер, выпивает, ставит на поднос, и официант так же безмолвно уходит. И тут же сварливый старик превращается в великолепного джентльмена – вскакивает навстречу подошедшим дамам, подвигает стулья… Вечер обещает быть уютным.
Вот я вижу несколько неожиданную для ресторана пару. Седой, вальяжный, очень знаменитый человек, с глазами слегка навыкате, и с ним толстоватый курчавый подросток, почему-то хмурый, чем-то недовольный. Знаменитый писатель Герман и его сын, школьник Леша, о котором ничего замечательного еще не известно тогда. Они что-то заказывают официанту, потом вдруг Леша берет портфель и с недовольным видом раскладывает на крахмальной ресторанной скатерти учебники, тетради и, видимо, дневник – судя по реакции папы.
– Замечательный отец! – комментирует Юрок. – Нашел все-таки время для воспитания сына!
– Но почему в ресторане-то? – изумляюсь я.
– Да у них дома ремонт сейчас! – сообщает Юрок – Приходится им в «Европейской» ютиться!
Я гляжу на этот семейный дуэт не без зависти. Хорошо писатели живут: во время ремонта в «Европейской» ютятся! Надо бы тоже писателем стать, – появляется мысль. И мне приятно и лестно – вдобавок ко всему – что, раскланиваясь со знаменитостями, Юрок неизменно остается со мной как с самым близким другом!
…Еще одна сценка на тему «отцы и дети». За столом – огромный лысый актер Моргунов и его сын, явно начинающий школьник, но при этом как две капли воды похожий на папу. Ссорятся, напирают друг на друга (очень похожи). Потом сынок обиженно встает и куда-то уходит… Может, папа велел срочно позвонить маме, чтобы не волновалась? Сын уходит, а Моргунов-старший тут же хватает тарелку сына и, очень быстро, кромсая на куски, съедает великолепную его отбивную, кидая при этом свирепые взгляды вокруг: вдруг кто-то за что-то его осуждает?!
