Мой Невский | страница 11
До сих пор помню то ощущение, отсвет запретного цвета на собственном лице, страстный взгляд, обращенный к прохожим: ну как? Я говорил уже – Невский тогда был Бродвеем, тропой стиляг, людей отважных. Но на лицах их наше появление никак не отразилось. Они нас не взяли к себе. Даже им, смелым новаторам, наши цвета не подошли, не вызвали сочувствия – и у них имелся свой строгий «кодекс цветов». И уже не в первый раз я ощутил тоску, неприкаянность любого творчества… снова не то!
Наверное, мои ровесники помнят мутные зеркала витрины на углу Невского и Литейного. Все наше поколение, сочиняя себя, смотрелось в них. Смотрел и я: тусклое отражение, жалкий, почти невидимый шарфик – и тьма, пустота вокруг. Дальше я шел уже на дрожащих ногах: все пропало. В очередной раз провалилось. Ты – никто. Тебя нет и не будет. Бойкие друзья, храбрившиеся на подходе к Невскому, по одному отстали, и я, отчаявшись, шел один. Особенно остро неприкаянность чувствовалась на Аничковом мосту, под знаменитыми бронзовыми конями, укрощаемыми человеком. Здесь одиночество мое становилось уже окончательным и бесспорным. Резкий ветер с Фонтанки вышибал слезы.
Как же потрясен я был, когда примерно через десять лет я прочел стихотворение Бунина, написанное как раз про это состояние – и про это место.
И я – не мог! Оказывается, гениальный Бунин, нобелевский лауреат, на том самом месте испытывал то же, что я! Близость с мыслями и переживаниями гениев так ощущается только на Невском проспекте, поэтому Невский – самый гениальный проспект. И они были такие же, как ты, так же страдали и терялись в трудных ситуациях, и так же бывали счастливы, украдкой и недолго. Ты – с ними, они поддерживают тебя, не дают упасть духом: «Ничего! И с нами такое же бывало! Держись! Все образуется. Ведь мы же – устояли!»
А вот здесь – шаг назад с Аничкова моста, на углу Невского и Фонтанки, Достоевский, по его словам, пережил самый счастливый момент в жизни – выйдя от Белинского, который с восторгом отозвался о «Бедных людях». Вот на этом самом углу! Тут раньше стоял купеческий дом Лопатина, а теперь возвышается большой дом в типично советском стиле, единственный такой на Невском, с гигантскими скульптурами рабочего и работницы на фоне неба.
