Внимай, сказала Подземка.
Я внимаю, отозвался Кляйнцайт. От мелодии для того, что ходило вверх тормашками в бетоне, он перешел к мелодии для безмолвия.
Не обязательно, между прочим, сказала Подземка.
Только ради денег, отвечал Кляйнцайт. Мои извинения. Попа у него совсем замерзла в союзе с бетоном, безмолвием и скалой внизу.
Сестра стояла, держа каску, слушая лязг падающих в нее денег. Не уверена, правильно ли это, сказала она Богу.
А что тут не так? – спросил Бог.
Это, я не знаю, язычество? – произнесла Сестра.
Надо идти в ногу со временем, сказал Бог.
Мы об одном и том же говорим? – спросила Сестра.
Обычно да, ответил Бог. В смысле, много ли о чем на самом деле можно поговорить. Все это примерно одно и то же, правда же.
Я сказала, это язычество, сказала Сестра.
Я в курсе, ответил Бог, а я сказал, что надо идти в ногу со временем.
Большое спасибо, сказала Сестра. Беседа с тобой очень полезна. В самом деле, не буду больше отрывать тебя от работы.
Да ладно, я только за, если меня отрывают, сказал Бог. Творение вовсе не так трафаретно, как многие считают. Его не делаешь раз – и тут же все готово, как в той оратории Хайдна. Этим изо дня в день нужно заниматься.
Только остановишься веки смежить, как все насмарку, все начинай сызнова. И батюшки-светы, уж я время от времени моргал. К тому же, конечно, есть плохие дни и есть хорошие, совсем как оно в мире происходит. Бывают дни, когда мне хорошая мысль в голову не приходит тысячелетиями. Но ты что-то говорила.
Я сказала «до скорого», ответила Сестра.
До скорых встреч, сказал Бог. С тобой всегда приятно поболтать. С учетом того, что ты человек, ты совсем недурно беседуешь. Мне-то они по большей части чепуху несут. Чтоб хоть сколько-нибудь разумно побеседовать, нужно идти к камням или океанам.
– Думаю, мне больше не удастся вывернуться из этого положения, – сказал Кляйнцайт. – В следующий раз захвачу такое, на чем сидеть. Сколько мы собрали?
Сестра сосчитала.
– Один фунт двадцать семь.
Кляйнцайт взглянул на часы.
– Два часа, – произнес он. – Отнюдь не плохо. Сделаем перерыв на чай.
Они зашли в ту кофейню, где Кляйнцайт пил кофе и ел фруктовые булочки с Рыжебородым. Они с Сестрой взяли кофе и фруктовые булочки, ни тот, ни другая ничего не сказали.
Кляйнцайтова попа оставалась онемевшей, и, думая о том, на чем можно сидеть, он обнаружил у себя в уме кресло в конторе, откуда ему дали под зад. Вместе с креслом явились клиенты и их заказы: зубная паста «Бзик», «Аналь Петролеум Вазелин», «Порча Моторз Интернэшнл», «Городские Концепции Некрополь Лтд.» и «Фиговые Хрустики Палмна-Королевские Дядюшки Жаба». В уме у него кратко взревел по широким скоростным трассам комплекса Некрополя, назначенного заменить собой почти весь город к северу от реки, на «чингис-хане-марке-II» производства «Порчи» Дядюшка Жаб. Широкая пасть Дядюшки Жаба ритмично открывалась и закрывалась, жуя «Фиговые Хрустики Палмна-Королевские». Дядя Жаб пропал, скоростные трассы опустели. В больнице на его тумбочке лежал бланк: гипотенектомия, асимптоктомия, стреттоктомия.
