Группа переместилась в кабинет Сестры, за нею – сама Сестра.
– У него в анамнезе частичное затмение, вот у этого, – сказал доктор Розоу. – Возможно, понадобится делать еще одну рефракцию. – Мягти, Складч и Кришна пометили себе.
– А как быть с Кляйнцайтом? – спросила Сестра. – С тем, у которого гипотенуза.
– Вот вам преданность делу, – сказал доктор Розоу. – Приходит в свой выходной, не может удержаться от работы.
– Ну так как же с ним? – сказала Сестра. – Кляйнцайт. Гипотенуза.
– Ну, вы же видите, какая у него полярность, – сказал доктор Розоу. – Может сдвинуться в любую сторону.
– Вниз? – спросил Мягти.
– Вверх? – спросил Складч.
– На восток? – спросил Кришна.
– На запад? – спросила Сестра.
– Вполне, – ответил доктор Розоу. – И имейте в виду, что при подобной гипотенузе, как правило, возникают и какие-то неприятности с асимптотами. Мы вовсе не хотим, чтоб он потерял ось, но в то же время нам нужно следить за высотой его тона. Прогоним-ка его через Ряд Баха-Евклида, посмотрим на результат анализа.
Сестра подошла к койке Кляйнцайта у окна.
– Доброе утро, – сказала она.
– Доброе утро, – ответил Кляйнцайт. Они с Сестрой одновременно взглянули на койку Очага. Сейчас на ней спал какой-то толстяк. Хроническое незаполнение объема. Без монитора.
Ну? – сказало лицо Сестры.
Кляйнцайт показал на глокеншпиль под своей койкой.
– Скрипичка, – сказал он. – Все на складе.
Сестра раскрыла футляр, мягко тронула пальцами серебряные ноты.
Вспомни, сказал глокеншпиль.
Что вспомнить? – спросила Сестра.
Вспомни, сказал глокеншпиль.
Сестра закрыла футляр, села на стул, посмотрела на Кляйнцайта, улыбнулась, несколько раз кивнула, ничего не говоря.
Кляйнцайт улыбнулся в ответ, тоже, ничего не говоря, покивал.
Да тут сплошь крупные красотки, подумал Кляйнцайт, снимая пижаму и надевая халат, воздушно завязывавшийся сзади. И такие цветущие. Каждая словно с трудом сдерживает энергию в своей тугой натянутой коже.
Какие розовые щеки! Комната была уныла холодными жесткими поверхностями, тяжелым оборудованием.
– Так, – произнесла Юнона из Рентгенкабинета. – Проведем с вами Баха-Евклида. Делаем мы это двумя путями.
– В смысле… – сказал Кляйнцайт.
– Вниз через глотку и вверх через зад, – сказала миловидная прислужница проницательного аппарата. – Выпейте это, до дна. На здоровье.
Кляйнцайт выпил, содрогнулся.
– Теперь лягте на бок сюда на стол и разведите руками ягодицы.
Кляйнцайт сжался, развел ягодицы, ему вставили клизму и чем-то накачали. Перемена роли, подумал он.
