Что? – спросил Кляйнцайт. Нет ответа от ума. В теле его зазвучал дальний рог.
Наша песня, сказала койка и обняла его.
А в квартире зеркало ванной выглянуло наружу и не увидело никакого лица.
Существую ли я? – спросило зеркало.
В кабинете Кляйнцайта на листе желтой бумаги у него на письменном столе человек толкал тачку, полную клади, и ощущал у себя в кармане тюбик зубной пасты «Бзик». Что это за Сизифова сделка? – говорил человек. Почему «Бзик»?
В музыкальном магазине глокеншпиль мечтал о коридоре в Подземке.
– Радуйся, Мария, благодатная, – сказала Сестра.
Доктор Кришна вынул язык из ее уха.
– Ты кончаешь? – спросил он.
– Извини, – сказала Сестра. – Я что-то далеко отвлеклась. Кончай, не жди меня.
– Прибыл больной миллионер? – спросил Кришна.
– Он не миллионер, – сказала Сестра. – Его имя означает «герой».
– Это как – его имя означает «герой»? – переспросил Кришна.
– Кляйнцайт, вот как его зовут. По-немецки значит «герой».
– По-немецки Кляйнцайт означает «маленькое время»[14], – сказал Кришна, чуточку пихаясь в нее.
Сестра засмеялась.
– Только герой мог сказать, что Кляйнцайт означает «герой», – сказала она.
Доктор Кришна съежился, вытащил, оделся. Сестра лежала голая на кровати, словно горизонтальная крылатая победа. Ум Кришны взметнулся желаньем. Он вновь разделся, немощно бросился на нее.
– Это прощание, – проговорил он. – На посошок.
Сестра кивнула, не открывая глаз, подумала о согревшейся у нее в руке крови Кляйнцайта в склянке, которую держала. Анализы показали уровень децибелов – 72, светочувствительность – 18 000 и отрицательную полярность – 12 процентов. Полярность ей не понравилась, та могла сдвинуться в любую сторону, да и децибелы оставляли желать лучшего. Но зато светочувствительность у него! Ей раньше никогда не попадалось 18 000. Ее видно в этих его усталых глазах, подумала она, пока Кришна кончал.
– Спасибо, – сказал он.
– Тебе спасибо, – ответила Сестра, одна стоя у окна, вдруг осознав, что Кришна ушел больше часа назад. Нежно дождило. С нежным дождиком ничего не сравнится, подумала она. Ум показал ей коридор в Подземке. Почему его? – сказала она, прислушиваясь к отзвукам шагов, к спотыкучему перезвону мелодии, полной ошибок. Мое мнение таково, сказала она Богу, что здоровых не бывает.
Ты на себя посмотри, – посоветовал Бог. Кто может быть здоровее?
А, женщины, сказала Сестра. Я о мужчинах говорю. И так, и иначе все они больны.
Ты правда так считаешь? – спросил Бог. Он зарядил дождем чуть сильнее. Что я сделал не так? В чем ошибся?
