Айван, единственный и неповторимый | страница 37



Когда кисточка опускается на влажную бумагу, под ней словно начинает распускаться утренний цветок с розовыми мазками-лепестками.

Я не могу оторвать глаз от этой волшебной кисточки. На миг я почти забываю о Руби, Маке и коготь-палке.

Почти.

Джулия вновь касается красного, потом голубого, и под кисточкой внезапно появляется сочный, как у ягод спелого винограда, фиолетовый. Она касается голубого, и белая бумага преображается в летнее небо. Потом черный цвет, белый – и тут я понимаю, что она рисует портрет Руби. Я различаю ее болтающиеся уши и толстые ноги.

Джулия прерывается. Она отступает на несколько шагов назад и, положив руки на пояс, разглядывает свою работу.

«Не то!» – наконец стонет она и оглядывается через плечо на меня. Я стараюсь всем своим видом выразить одобрение.

Джулия начинает было комкать листок, но потом передумывает. Вместо этого она просовывает его в мою клетку через дырку в стекле. «Вот, бери, – говорит она. – Подлинник кисти Джулии. Однажды он будет стоить миллионы».

Я осторожно поднимаю бумагу и не откусываю от нее ни кусочка.

«Ой, я почти совсем забыла».

Джулия бежит к рюкзаку и вытаскивает оттуда три пластмассовые баночки – желтую, голубую и красную.

Она открывает их, и я чувствую странный и сильный несъедобный запах. Джулия по очереди проталкивает баночки через дырку в стекле. Потом просовывает еще немного бумаги.

«Это называется пальчиковые краски, – говорит она. – Мне их подарила моя тетя, но я правда уже слишком большая, чтобы рисовать пальцами».

Я окунаю палец в красную баночку. Эта краска такая же густая, как грязь. Она прохладная и гладкая, как мякоть банана. Я засовываю палец в рот. Это, конечно, не спелое манго, но тоже неплохо.

Джулия смеется: «Это не едят, этим рисуют! – Она хватает лист бумаги и прижимает к нему свой палец. – Видишь? Вот так».

Я опускаю свой палец на бумагу. Поднимаю его – и на листе остается красное пятно.

Я набираю больше краски и шлепаю по бумаге всей ладонью. Когда я поднимаю ладонь над листом, на нем остается ее красный двойник.

Это совсем не похоже на те призрачные отпечатки, что остаются у меня на стекле после посетителей.

Этот отпечаток так просто не сотрешь.


кошмарный сон

Ночью я не сплю, а просто лежу, сщипывая с пальцев высохшую краску. Боб, который случайно забрел на одну из моих картин, лижет свои красные лапы.

Время от времени я поглядываю на опустевшую арену. Коготь-палка поблескивает в лунном свете.

«Нет! Не надо!»