Однако дальнейшие события показали, что византийцы вовсе не собирались форсировать переговоры, касающиеся церковной унии, — несмотря на то, что эта тема становилась все более обсуждаемой, а позиция папы выглядела исключительно благожелательной. Письма Мартина V, доставленные в Константинополь Николаем Евдемоном из Констанца, должны были вызвать там приятное удивление. Византийский патриарх Иосиф II именовался в них не иначе, как епископ Нового Рима, которого папа приветствовал как своего брата. Папа выражал согласие заключить унию и готов был обсудить все необходимые для этого условия[214].
На этом фоне ответ императора может показаться более чем сдержанным. Его послание, которое папа получил, по всей видимости, весной 1419 г., гласило, что единственно возможным способом восстановить единство церкви является вселенский собор, местом проведения которого может быть только Константинополь, а право его созыва принадлежит исключительно византийскому императору[215]. Едва ли подобные условия могли удовлетворить папу По свидетельству Сиропула, Мартин V повторно обратился к императору со своей инициативой и получил от него аналогичный ответ. И в этот раз посредником между ними был Николаи Евдемон. Известно, что еще в апреле 1419 г. он находился с дипломатической миссией в Венеции. Там же в январе 1420 г. появился еще один византийский дипломат — Иоанн Филантропин, который затем проследовал в Польшу, Венгрию и Литву. Скорее всего именно он передал Евдемону новый мандат императора, предписывавший ему отправляться к папе. Курия в тот момент находилась во Флоренции. Евдемон появился там не один, а в сопровождении Феодора Хрисоверга. Именно после их визита папа принял требования византийского императора[216].
Что могло стать причиной уступчивости папы? Как выяснится позже, византийский посол вместе с Хрисовергом пообещали понтифику едва ли не безоговорочную готовность греков соединиться с латинской церковью. Во всяком случае, именно такой вывод папа сделал после беседы с ними[217]. Если так, то вопрос о выборе места для униатского собора действительно мог показаться не столь принципиальным. К тому же при проведении его на Востоке у папы было бы несомненно больше шансов избежать давления со стороны конциляристских кругов в собственной церкви, имевших огромное влияние после Констанца.
Но на последнюю уступку папы Константинополь ответил новым условием. Хотя соответствующее письмо императора на этот счет также не сохранилось, у Сиропула мы находим незаконченную цитату из него следующего содержания: «Одному императору принадлежит право созывать собор, но так как по ряду причин доходы империи сократились, а римская церковь и латиняне удерживают некогда принадлежавшие ей острова, то необходимо…»
