Политическая ситуация на Востоке действительно оказалась под контролем тех сил, на которые рассчитывал император. Но она разрешилась без его участия. Едва ли также Иоанн VII, замещавший Мануила в Константинополе, мог повлиять на выработку договора с новым султаном. Этот договор не предусматривал каких-то союзнических отношений между Константинополем и итальянскими республиками, хотя они выступали на одной стороне в составе Христианской Лиги, поэтому его нельзя считать итогом одного из главных внешнеполитических проектов императора. Договор 1403 г. поставил Византию перед необходимостью существовать в состоянии хотя бы минимального компромисса с турками, что неизбежно должно было вовлечь ее в грядущие войны между претендентами на османский престол. Фактически император был обречен на то, чтобы создавать альянсы то с одним, то с другим из сыновей Баязида и при этом стремиться следовать прежним курсом, обращенным на Запад[43]. Однако недавний опыт пребывания в Европе со всей очевидностью продемонстрировал императору пределы его возможностей. Просьбы о помощи находили сочувственные отклики и обещания, но слишком мало практической пользы,
Венеция была одним из немногих государств, чьи интересы были тесно связаны с Востоком и политика которого опиралась на значительный военно-экономический потенциал, включающий в себя не только флот, но и немалые финансовые ресурсы. Понятно, что это имело огромное значение в развитии византийско-венецианских отношений. Вместе с тем последнее соглашение с турками предопределило внешнеполитический курс республики по крайней мере на несколько лет вперед, и поколебать его было трудно. Византийский император, однако, вовсе не строил иллюзий по поводу временного затишья на османском фронте. Уже в январе 1407 г. он обратился к Венеции с призывом уладить конфликты с Генуей и совместными усилиями предпринять меры против турок[44]. Но из этого ничего не вышло.
Новые надежды появились с изменением ситуации на Востоке. Это случилось тогда, когда в государстве османов началась череда политических смут[45], что позволило византийской дипломатии всерьез поставить перед Венецией вопрос о создании антитурецкой коалиции. В начале 1410 г. византийский посол Мануил Хрисолора[46] предложил венецианскому сенату довершить разгром турок и изгнать их из Европы. План императора состоял в том, чтобы республика предоставила восемь боевых галер, которые должны были вместе с двумя византийскими судами блокировать проливы и перекрыть жизненно важные коммуникации турок между Европой и Азией. Однако сенат уклонился от положительного ответа, давая понять, что его действия по оказанию помощи лишь аналогичны действиям других христианских государств.
