- Ты спятила, дочурка? - смеялась мама, обнимая меня. - Я ж не старушка бессильная!
- А твоё се-е-ердце... - ревела я.
- А что "се-е-ердце"? - передразнила мама. - Лекарства принимаю, последняя кардиограмма вообще отличная! И я доктор, если помнишь. Не морочь голову. Это просто великолепно, что у вас сразу есть дом. Только... не прописывай его пока.
- Что? - у меня слёзы разом высохли от удивления. - Как это - не прописывай? А как же? А почему?
- Доча! - мама обняла ладонями моё лицо. - Это единственное, о чём я тебя прошу, умоляю! Ну, хотя бы пока. Не прописывай. Подождите, не торопитесь. Если всё будет хорошо, то... всё и будет хорошо, - неловко закончила она свою мысль. - Пожалуйста!
- Ладно, - пожала я плечами.
Собственно, Тимур и не настаивал ни на чём таком. Даже разговоров не было. А маме за просьбу-рекомендацию поклон до земли - возможно, она отвела от меня серьёзные неприятности, как показало будущее.
И была свадьба.
От свадьбы нам с Тимуром отвертеться не удалось: его серьёзные до суровости, насквозь советские родители не могли допустить, чтобы такое событие не было отмечено "как следует, как у людей, как принято". Хотя лучше бы их озаботило слишком раннее создание сыном семьи - в неполные-то девятнадцать лет! Да и моя мама тоже странно себя повела (как я теперь думаю) - не отговаривала, не уговаривала подождать, не убеждала, что, мол, некуда торопиться. Всё же перестройка меняла сознание даже совсем взрослых и немолодых людей, склоняя к убеждению, что "лучше всё разрешать, чем запрещать, а то осудят и объявят ретроградами". Но до простой мысли, что можно пожить вместе, не регистрируя свои отношения в ЗАГСе, не устраивая свадьбы, не декларируя создания семьи, советскому гражданину ещё надо было долго идти по трудному пути. Как это - не поставить в известность государство? Мы себе такое позволить не можем, да и в санатории в один номер не поселят. Кроме того, жить мужчине и женщине вместе просто так - нехорошо: сожительство общественность не одобряет.
Зато для меня регистрация давала возможность сменить, наконец, фамилию. Безусловный плюс.
Свадьба пела и плясала в ресторане, помню я ту гульбу смутно. Лишь платье нежно-розовое с блёстками забыть не могу и громкий и раздражавший репертуаром ансамбль. Когда лабухи затянули "Не сыпь мне соль на рану" к вящему восторгу публики, мы с Тимуром беспомощно переглянулись, мой теперь уже супруг захихикал, а мне захотелось сбежать. Полинка обняла меня за плечи и загробным голосом произнесла:
