Вернёмся к Полькиным тараканам: они маршировали в её голове стройными рядами, колоннами и под военный марш, так как все принадлежали одной породе и назывались словом "политика". По сравнению с ней я была не политизирована вообще - обыкновенная мещанка, премудрый пескарь и тот самый пИнгвин, что прячет тело жирное. Тимур (по сравнению) - эдакий умеренный демократ с уклоном в бытовое мелкотемье. Полина же настоящая "Валентина" в "сабельном походе". "Боевые лошади", "на широкой площади" - вот всё про неё. ""Поля, будь готова!" - восклицает гром". Да простит меня Эдуард Багрицкий, но образ пионерки Вали запал мне в душу с младших классов, когда меня до слёз пробрало знаменитое стихотворение. А в семнадцать лет показалось, что я встретила выжившую, выздоровевшую Валю-Валентину, только теперь она звалась Полиной и поменяла свои убеждения на прямо противоположные. Поля бросалась в политические события со всей силой молодого максимализма и горячности. Например, в ту ужасную заваруху 93-го года. Конечно, Ивашкевич выступала на стороне президента, против Верховного совета и рвалась защищать Останкино. Мы тогда здорово понервничали из-за неё.
- Как тебе только в голову пришло туда ехать! - орала я в трубку на следующий день после громких событий. - Там стреляли, дура!
- А если б все отсиживались по домам, как вы, как крысы? - не осталась в долгу Полинка. - В прошлый раз, в 91-м, мы были вместе, это тебя почему-то не удивляло и не пугало, ты просто там была! Если бы не те, кому не всё равно...
- Идиотка! - грубо перебила я страстную речь. - Думаешь, если б ты не поехала, по Белому дому не стали бы стрелять? Это лично тебе было посвящено, мол, Ивашкевич с нами - действуем, братва, так? - я перевела дух. - И вообще, Поленька! Не сверни себе шею.
- Что?
- Плакат на твоей стене. Не сверни себе шею!
- Ах, да... Ты за меня беспокоишься. Потому что любишь, - Поля моментально помягчела. - Спасибо!
Я тогда за неё всерьёз психанула. Теперь точно знаю, что, если ты не в эпицентре событий, а далеко и за кого-то волнуешься, всё представляется намного страшнее и опаснее, чем оно есть на самом деле. Впрочем, тогда действительно стреляли. И мы с Тимуром, поначалу тоже собираясь на защиту Останкина, на сей раз пожалели родителей, в буквальном смысле впавших в истерику и в предынфарктное состояние. В норму их вернуло лишь наше клятвенное обещание никуда не соваться.
- Как предки не запирают тебя на семь замков? - интересовалась я у Поли. Та усмехнулась:
