Черепки и кирпичи в почве, пинии в итальянском небе, колючие вечнозелёные травы и кустарники, сырость от дождей, всё равно холодно, кроны пиний в небе, горделивая Италия, граждане одновременно похожи и на восточных торговцев кебабом, и на сделанных из тёплого белого теста. Некрасивые, как щепки, женщины и скорее изящные мужички. Древний Рим постоянно подрисовывают, дорисовывают.
Италия / Roma / Вилла Мусолини / 2019 год
Я даже не знаю, как это место называется. Где-то на юго-востоке, что ли, Рима. Ворота открыты, которые бег трусцой, бегают. Нигде имени Муссолини. Высокие пальмы, так что голову задирать на них — труд, а не удовольствие.
Два обелиска: один — ближе к выходу, и вокруг него пальмы
сконцентрированы, другой — на задворках виллы.
Вилла белоснежная.
— Это с этого балкона он?.. — начал Селезнёв.
— Все вожди выступали с балконов. Нет, не с этого.
К вилле ведут широкие ступени. Так что она гордо озирает прибывших. Вокруг не то фонтаны, не то водоёмы, не то лужицы.
Тропинка неизвестно куда ведёт. Вон у воды толстый и высоченный бамбук. Явно высажен, не сам же он прилетел.
Нигде ни имени, ни фамилии. Ни Бенито, ни Муссолини.
Сзади (ну у декораций же бывает фронт и задник) лежит, подставив солнцу голый коричневый живот, бомж. Вроде белой расы. Я хотел накинуться на него и прогнать. Признаюсь, мне так и хочется всё время навести мой порядок, изгнать некрасивого, послать мыться грязного. Я уже было пошёл к бомжу, но меня сманили чем-то «наши» Маурисио и Селезнёв.
Маурисио рассказывал горестную историю о том, как грузчики привезли мебель в его отсутствие и сгрузили её в одну квартиру, а нужно было в две, одна по коридору влево, другая — вправо. Я так и не понял, в чём душераздирающесть истории. Селезнёв, видимо, понял. Маурисио вроде «наш», белый, но он сам рассказал мне, точнее, предположил, что его предки — из мавров, отсюда и это имя Маурисио (мавр).
Уже утром, придя на завтрак в отеле «Наполеон», я заметил, как много в зале «расово неопределённых». Селезнёв удивлённо посмотрел на меня, а я ему предложил определить, чьи дети за соседним столом. Мать вроде латиноамериканка, отец — беспокойный китаец, — чьи дети? Дети действительно были такие неведомые зверушки.
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь,
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверушку».
Помните, у Пушкина?
Вилла Муссолини не послала мне никакого сигнала. О чём он думал, выходя в ванную чистить зубы, этот уже отяжелевший социалист, этот мужик лет шестидесяти? Говорят, в его родной деревне Предаппио есть посвящённый ему мемориальный комплекс. В 2018-м я собирался туда, да так и не собрался.
