Внезапно мне Италия поднадоела. Такое впечатление, что, побывав на холме Джаниколо, я достиг цели, ради которой, не осознавая её, приехал, столкнулся лоб в лоб с прошлым, 45-летним молодым прошлым. И больше мне ничего не нужно. Вряд ли мне теперь нужен Неаполь. Встреча с прошлым. 45 лет тому назад. Спустился в 1975 год и даже в декабрь 1974 года. Не я ли вот стою спиной? Нет.
Итальянцы отмечают, что я приехал к ним яростный, с новыми современными, свежими идеями. А я бы умер где-нибудь в дороге.
Я не думаю, что нас, NBP, за что-либо стоит не ценить и порицать. Мы сделали что могли. Столько наших людей пожертвовали собой, множество. Один Сухорада чего стоит.
Если б можно было увидеть себя, молодого. Он бы меня не понял, тот молодой русский. В декабре 1974 года.
Бюсты гарибальдийцев на холме. Усаты, бородаты.
Я нашёл в Риме что? Мой холм Джаниколо, где я проходил молодым каждое утро 45 лет тому назад. Тогда у меня не было за душой ни единой книги, только стихи. На противоположной стороне собора Святого Петра находились магазинчики, торговавшие статуями святых. И одеяниями монахов. Тогда всё было примитивно — и потому хорошо, как в мире бабушек и дедушек.
Постояли у обелиска (рядом, с десяток метров), я — облокотясь на железную полицейскую ограду. В собор зайти — огромная очередь. Не пошли. Потому стоим там, где стояла массовка в сериале «Молодой папа».
Наблюдаются военные с автоматами у своих хаки-автомобилей в своей хаки-форме.
Разномастные народы кипят вокруг на площади в Ватикане. Согласно Маурисио, в Риме 3 миллиона жителей, а туристов в 2019 году уже побывало здесь 15 миллионов.
Увидел холм Джаниколо, и хватит. Все остальное не нужно.
В ночном кафе мы молча пили кьянти,
Когда зашёл, спросивши шерри-бренди,
Высокий и стареющий эфенди,
Враг злейший христиан во всём Леванте.
И
Носороги топчут наше дурро,
Обезьяны портят наши смоквы,
Но страшнее обезьян и носорогов
Белые бродяги итальянцы.
Звучат в сознании эти два куска. Итальянцы цепляются друг за друга нескончаемыми разговорами, как их колючие кустарники меж собой. Вчера меня буквально преследовали несколько фриков, пока я не закричал одному из них: «Что ты ходишь тут за мной, а ну-ка вали отсюда!» И подтолкнул его в спину. Он испугался. Другому (тот вроде был в ДНР) я закричал: «Все были в ДНР!» Он отвечал: «Это неправда, не все!»
Южные итальянцы — наполовину восточные люди, скорее арабы. То, что сейчас к ним проникли мигранты, это не первый раз. Когда их арабов остановил Карл Мартелл в каком-то там сражении? Я забыл. Вы думаете, что они успокоились? Они приплывали и продолжали приплывать из Северной Африки, где они уже жили, где-то с VII века, и в конце концов появились эти полувосточные люди. Их любовь к болтовне, их южные взвизгивания! Уже позже в Неаполе, указав на пришвартовавшийся вдали в порту пассажирский пароход, поэт de Luca сообщил мне: «Всего ночь до Сицилии». Правы были люди в Варезе: все живущие южнее реки По совсем не белые, а помесь арабов — итальянцы. И в этой неподражаемой реплике поэта содержалось столько оттенков — «всего ночь до Сицилии» — и расистский оттенок тоже, оттенок превосходства.
