Прямо за дубом начинался парк и Карин, взяв за руку Нала, повела его вглубь. Он очередной раз залюбовался ею. Да, ей стоило отдать должное — тонкая талия, округлые бёдра, небольшая, но высокая и округлая грудь, короткая стрижка тёмно-каштановых волос, сочные губки, розовенькие щёчки — и самое главное всё в ней было настолько притягательным и чудесным, что будоражила кровь от одного взгляда на неё. Просто кошечка. И вдруг он увидел, что она хмурится.
— Карин, да что с тобой?
Она резко обернулась к нему.
— Я думаю, что мы должны поговорить сейчас.
— Поговорить сейчас? О чём?
Нал замялся, прекрасно понимая, о чем именно, она хочет поговорить сам он не испытывал желания возвращаться к старому спору.
— Не увиливай, Нал, говори, что ты решил?
Ещё месяц назад Карин поставила ему условие: либо он остаётся здесь в роте космической пехоты, охраняющей Академию и с ней, разумеется. Либо может оставить её в покое и улетать к месту назначения без неё. Тогда, месяц назад, ему удалось отшутиться, но, похоже, Карин решила взять ситуацию в свои руки и вытянуть из него ответ.
— Что ты молчишь?
— Ты хочешь услышать от меня, чьи амбиции выиграли? — Нал почувствовал, что начинает заводиться, и отвернулся, разглядывая одно из панно, показывающих какую-то из множества блестящих операций космической пехоты. По всему парку являвшемуся к тому же и музеем славы были разбросаны такие вот панно с эпизодами войн. Стоило подойти поближе и панно начинало проецировать весь бой целиком, рассказывая заинтересовавшемуся обо всех подробностях схватки. Он попытался выкопать из памяти, где это было, но его вырвала из копания в воспоминаниях Карин.
— Амбиции? — Она злилась, и это было видно — Да что ты понимаешь в амбициях?
- Я не хочу сидеть и ждать, когда ты прилетишь. Черт знает, откуда и не убьют ли тебя, а я в 19 лет стану вдовой?
— Так вот, что тебя заботит?
— Да! Меня это очень волнует. Ты вечно бредишь своими звёздами, боями, путешествиями. Мне не нужен такой, как ты! — Она вскинула голову и со злобой сказала: — Рино другой и он согласен на те условия, что я ему поставила. — И тут, осознав, что сказала, от испуга закусила губу.
Нал стоял ошеломлённый, в голове у него гудел набат, глаза застилала пелена. Осознав в этот миг сказанное Карин, он был ошеломлён. Она попыталась обнять его, слеза катилась по её щеке.
— Нал, милый, я не это хотела сказать.
Но он оттолкнул её от себя. Ему вдруг стали противны её прикосновения то что еще миг назад будило чувственную радость стало вдруг омерзительно неприятным — вызывающим дрожь. Карин упала и обняла его ноги, её голос заглушали рыдания, взглянув на него снизу вверх она видно что то увидела в его выражении лица что заставило ее начать умолять.
