Тот плечами пожал.
– Там же табличка была.
– Так то… – старушка взяла ещё бутерброд и со смаком отправила в рот. – Это после грозы её сломало, а добрые люди подняли да на дерево прибили. Чужие-то сюда мало кто ходит, знаю, что пройти чуть дальше нужно. А вот такие, как вы, и заплутали. И надо же, увидели тропку… – и снова на меня очень загадочно посмотрела.
А я на неё.
– А в Глухово и правда дела странные творятся?
Бабушка Фьяра запихала остатки хлеба в рот, торопливо прожевала, пальцы облизала и на тарелочку с оставшимися бутербродами косо посмотрела.
Я поближе её к старушке придвинула. Та радостно схватила ещё один кусок.
– Творятся, – головёнкой кивнула. – По осени за ночь всех свиней порезали. А после видели деревенские, как по огородам бежал то ли человек, то ли зверь. В тот же день вызвали священника и деревню всю окропили, – бабуля поморщилась.
– Помогло? – засомневалась я, все пристальнее к хозяйке присматриваясь. И все страннее она мне казалась. Вроде как и старушка-старушкой. И руки костлявые трясутся, и волосы жиденькие седые, лицо морщинистое. А глаза-то молодые да весёлые. Будто смотрит она на меня, а про себя посмеивается. И движения слишком быстрые. А священник, тот, что деревеньку святой водой окропил, явно ей не по духу. Неужели нечистая? А ведь виду не подаёт и сути своей истинной не показывает. Если и правда нечистая, то древняя и сильная. Уж куда сильнее меня и чёрта, который в бабуле нелюдя не видит. А старушка разговор в это время продолжала.
– Не помогло, – с удовольствием поглощая мои гостинцы. – Месяца не прошло, снова кто-то наведался, двух коров и два десятка курей погрыз. Тут уж давай местные искать колдуна. Вроде и нашли какого-то, – она в ладошку хихикнула. – Люди глупые, видать, и правда припёрло, шарлатану поверили. Денег насобирали ему. Он и впрямь чёрную рясу надел. – Мне как-то не по себе стало. Я нервно на лавочке поёрзала, себя припоминая. ещё недавно была словно тот колдун. Бабуля, смотря на меня искоса, продолжала: – Ходил, читал чего-то, а по утру нашли его мёртвым на околице. Не любит нечисть, когда с ней в такие игры играют. – Я поёжилась. Да, я, пожалуй, тоже доигралась. Бабуля продолжала свой рассказ: – Испугались деревенские, жуть. Стражу городскую вызвали. Те приехали. Всё спрашивали да выпытывали, кто чего видел, кто чего слышал. А никто ничего не видел и не слышал. На том и закончилось расследование. А по весне пошли мужики в ночь рыбу в местной речке сетями ловить. Глядь, а у воды сидит кто и вроде воду лакает. Темно, видно плохо. Мужики окликнули. Тут он и встал. Как есть, говорят, волк. Да только стоял на задних ногах. И нагло им ухмылялся. Потом возьми да скажи человечьим голосом: «Браконьерничаете, братья?» Мужики кто куда бросились. Поутру только в деревне объявились. Однако местные поговаривали, что это спьяна им почудилось, – старушка чай громко прихлебнула. – А тебе что за нужда местные страсти вынюхивать?
