Будем считать, что до второго суда ты сидел в человеческих условиях.
Будем считать. Тем более, что меня почти не допрашивали. Всем всё было ясно. И вот назначили день суда, на котором будет решаться мера пресечения — сидеть ли мне под следствием или ходить под подпиской. Подняли в три часа ночи. Если в Лефортово ты встаёшь на суд в восемь утра, то здесь в три ночи. В четыре часа тебя отпускают на сборку, куда нагоняют много народу. Начинают рассаживать по автозакам и — по судам. К десяти-одиннадцати часам ты в здании суда. Если процесс идёт каждый день, то тебя где-то к полуночи привозят в тюрьму, к часу ночи поднимают в камеру, а в три — обратно везут на скамью. Через неделю любой нормальный человек согласен на всё, лишь бы дали поспать. Согласен на любой срок, только дайте упасть где-нибудь. Вот что делается в тюрьмах.
Меня привезли в суд, и началось судебное заседание. Судья:
— В чём обвиняется Литвиненко? Документы покажите.
Прокурор:
— Обвиняется в вымогательстве зелёного горошка на овощной базе.
Я:
— Никогда не вымогал горошек, гражданин судья.
Адвокат:
— Вы вменяете Литвиненко имущественное преступление. Вы установили, где это имущество? Где этот горошек, который он вымогал? Где он сейчас? Установили?
Они говорят:
— Нет.
Тогда адвокат спрашивает:
— А какой умысел был у Литвиненко вымогать горошек? У него что, были рынки, магазины, деньги он получал за этот горошек? Какой умысел? Умысла нет. Вымогательство — преступление умышленное. Как можно человека обвинять в умышленном преступлении без умысла?
Адвокат спрашивает:
— А кто же потерпевший? У кого мой клиент горошек вымогал?
Говорят:
— У гражданки Киселёвой.
Я:
— Никогда с такой не встречался».
И тут выясняется, что Киселёва меня тоже не знает. Она написала жалобу на следователя, как он выбивал у неё показания:
«Он повёл меня в свой кабинет, на котором висела табличка “Помощник прокурора полковник Иванов С. В.”, где я оказалась с ним наедине. Там он мне сказал: “Ты мне его сдай, сдай! Ты всю жизнь ни в чём не будешь нуждаться”… Когда я взмолилась и стала уверять, что мне нечего сказать, он схватил меня за волосы, начал таскать силой. Я закричала: “Больно, пустите!”… Он пытался меня целовать. Поднимал мне юбку, я изворачивалась …»
Суд рассмотрел дело и вынес решение об освобождении меня из-под стражи. Причём в тот день председатель суда поставил охрану и приказал ФСБ не пропускать. Чтоб не хулиганили.
