Теперь уже более звонкий смех раздаётся откуда-то с кухни, а затем вновь — лёгкий топоток крохотных ножек, маленькая тень мечется в проходе, но в этот момент я вдруг слышу чей-то хриплый болезненный кашель из-за двери.
Моя алкогольная мигрень мало-помалу проходит, и я всё больше начинаю перемещаться из полусонного состояния к привычным ощущениям человеческого существования, и чем больше я к ним возвращаюсь, тем страшнее мне становится: потому что помутнение проходит, а странные галлюцинации — наоборот, как будто становятся ярче, врываются в реальность и сбивают с толку. Так что я, в самом деле сошёл с ума? Есть ли ещё возможность проснуться?
Из-за двери дует сильнее, от потока воздуха она открывается шире с лёгким шорохом, и я как будто различаю негромкие шаги и чьё-то кряхтенье.
Сосед? Ну да, конечно, ничего удивительного: старичок в соседней квартире: ходячий полутруп. Бог знает, сколько ему: такое чувство, что он уже давно должен лежать в могиле, вид у него, мягко говоря, не очень: сгорбленный, болезненный, синюшного цвета кожа, тощий, как скелет, кости будто вылезают наружу, да и вижу я его крайне редко: он никуда не выходит, только порой посыльные приносят ему сумки и коробки: продукты, наверно. Я не знаю наверняка, что там, помню только раз, какие-то ящики оставили у двери, и от них пахло будто конским навозом — да, именно чем-то таким, я ещё подумал тогда: может, он дома выращивает что-то, и ему нужны удобрения?
Но на самом деле, я мало думал о нём: простой безобидный старик, доживающий свои дни в одиночестве, а у меня и своих дел хватало.
Только вдруг мне вспоминается одна ночь: очень ярко, вспышкой… так странно, словно моё сознание разом перенеслось в тот момент — будто я вновь всё вижу, как тогда — а ведь я никогда этого не вспоминал и не придавал этому значения…
…Просыпаюсь от странного неприятного чувства — так всегда бывает, когда Она не со мной, но ведь мы заснули вместе, в чем же дело?
Холодный свет луны льётся из окна, и у меня мурашки по коже… как будто и вправду холодно — но это прохлада моей Наташи, она бледная, осиянная этим лунным светом — действительно отстранённая, дрожащая, комкая одеяло, сидит на краю кровати.
«Антон, ты слышишь?»
«Нет, а что? Я спал».
«Вот ты всегда спишь, — с обидой говорит она, — а я тут не могу спать, мне у тебя кошмары снятся, а потом я просыпаюсь, и эти странные звуки…»
«Родная», — я сажусь на кровати, пытаюсь обнять и притянуть её к себе, но у неё даже кожа будто соткана из лунного света — такая же холодная, прозрачная, неприступная…
