Темнота (Народные суеверия) | страница 12
— Вот он каков леший-то, — заключила няня, — с ним шутить нельзя. Ну, ложись, спи теперь; не то леший придет; чу, как он в лесу завывает…
Струсишь бывало: а ну как леший и в самом деле придет? Юркнешь в постель, спрячешься под одеяло и уснешь со страху.
Много таких рассказов слышал я от Будары и благодаря им стал трусишкой на славу. Бывало, темной комнатой страшно пройти. Так и кажется, что вот-вот какой-нибудь домовой сзади схватит.
Время шло своим чередом; расстался я с няней Бударой; вырос, учиться стал; а трусость моя долго не проходила.
Когда я перешел в четвертый класс гимназии[4] и приехал на лето к отцу, он приготовил мне подарок, какого я не ожидал. Это было одноствольное ружье со всеми принадлежностями.
— Вот тебе, — сказал отец, — за то, что хорошо учился. Завтра пойдем на охоту; возьми себе еще Пиратку. Пора тебе охотником стать.
Радости моей не было границ. Надо сказать, что это были мои заветные мечты. Лет с семи я начал ходить с отцом на охоту, но стрелять мне не дозволялось; даже ружья в руки не давали. Рад бывало и тому, что таскал дичь, убитую отцом. Обвешанный тетеревами, куропатками и тому подобной дичью, с торжеством возвращался я с отцом домой, а в счастливые дни за пазухой в моей рубашке приносилась с охоты всякая живность: утята, пойманные собакой, тетеревята, крохотные куропаточки, подстреленные старые птицы.
Как только попалось мне в руки ружье, я просто, как говорится, ошалел от радости. Сначала отец не позволил мне охотиться в одиночку, боясь, что я сам застрелюсь или подстрелю кого-нибудь от неуменья обращаться с ружьем. Но потом боязнь его прошла, и я стал целые дни проводить на охоте. Бывало, соберутся со мной несколько деревенских приятелей-мальчуганов, пойдем гурьбой на болото, и Пиратка с нами; залезем с ним в осоку, в тростник, и начнется у нас такая пальба по утятам, что небу жарко. Дичи тогда было много кругом нашего села, и хотя плохо я стрелял, но всякими правдами и неправдами все же приносил домой то крякву, то чирка, а иной раз, при счастьи, зашибешь и зайца.
Давно я поглядывал на мордовский бор, начинавшийся в нескольких километрах от нашего села. Бор этот тянулся по трем уездам, километров на двести в длину. Много, говорят, там водилось зверья и птицы. Сильно манило меня туда, но все как-то боязно было одному. Наконец собрался я туда со своим неизменным Пираткой.
Около полудня, позавтракав, пустились мы в путь. Вот и опушка заветного бора. Тут мы присели, закусили и отдохнули с моим добрым псом. Затем обдумал я план похода и решил держаться на первый раз опушки, не вдаваясь глубоко в лес, из боязни заплутаться; но случилось иначе, как это сплошь да рядом бывает на охоте. Пройдя немного вдоль опушки нашел Пиратка выводок тетеревов.
