Каин чешет затылок. Задумчиво смотрит в пол, словно нашел там нечто весьма увлекательное.
— Ну, морду я ему уже набил… а в остальном — решение все равно за Акирой.
— Ты совсем тронутый?! — орет на него сестра.
— Что за крик? — в комнате опять образуется толпа. Лео заинтересованно смотрит на Верону, потом на меня и, коротко констатирует — ты — ведьма, Февральская! Гляди, и правда проснулась.
— Ты тоже с ними заодно?! — Верона с яростью смотрит на него, — тоже за то, чтоб этот остался?
Лео чешет затылок. Задумчиво смотрит в пол, словно нашел там нечто весьма увлекательное.
— Ну, морду я ему уже набил…
— ДА ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!
— Да угомонись ты! Сказано тебе — я решать буду! И он остается!!!
— Я не приму его!
— Да угомонись ты! — рявкаю я, — никто его не прощал! И доверять ему никто не собирается пока. Но мы не можем выгнать! Мы ведь не звери!
***
— Что ты делаешь?! Что ты делаешь со мной??? — Валькирия кричала не своим голосом, — пусти! Прекрати!!!
Она вырывается из моих рук, отпрыгивает в сторону, на бетонный пол льется алая кровь. Лужа постепенно увеличивается, Валькирия пытается сконцентрироваться на заживлении своей раны.
— Ты хотела играть, — шепчу я, и голос этот не мой, он принадлежит другой моей стороне. Безумной, безжалостной, которая ничем не отличается от свихнувшейся Ринслет. А может и в разы хуже ее.
Делаю шаг вперед, она назад. Протягиваю руку вперед. Щелк. Визг. Рин-Рин пытается отползти от меня на руках, ноги беспомощно волочатся за ней. Склоняю голову на бок, подхожу ближе, присаживаюсь рядом с ней. Мы смотрим в глаза друг другу. Вот интересно, у меня сейчас глазные яблоки такие же черные как у нее? Уверенна, взгляд мой так же безумен и пуст. Я протягиваю к ней руку, она наотмашь бьет меня по лицу чем-то острым. Порез кровоточит, кровь капает мне на руку.
— Что же ты делаешь? Рин-Рин, ты ведь хотела поиграть! — говорю я ей.
— Отойди! Не хочу с тобой играть! Я хотела быть доктором! — кричит она на меня обиженно.
— Ну нет, у меня ведь опыта побольше будет, — я улыбаюсь. Или скалюсь?
Я хватаю девушку за горло и сжимаю как можно сильнее. Меняя строение своих ногтей, делаю их стальными. Валькирия хрипит, дергается, пытается использовать хоть одно из своих умений. По моей руке хлещет ее бурая кровь.
— Смотри-ка, у тебя тоже есть кровь, Ринслет! — заливаюсь я хохотом. С размаху бью тело Валькирии об пол. Щелк. Щелк. Щелк. Тело шипит, словно в кислоте, Ринслет орет, я хохочу.
