Маша. И Сталин был грибом!
Павел. (укоризненно) Ленин. Только это Сергея Анатольича был прикол, вот ведь как некстати помер, пиши теперь про идиота...
Маша. Ах, извини, конечно. Тебя теперь одни маньяки и идиоты интересуют... Надо все-таки Юлику отписать. А пошли в лес сейчас?
Павел. О, Тиш... Пытки, виселицы, маньяки.... В лес, значит? Нет уж, они сами, сами... Вон идут, с праздником всех нас.
Входит Хадин.
Хадин. Я вдруг подумал... (пауза) Я просто так зашел. Я тут наговорил какую-то чушь. Вижу, вы еще сидите - зашел еще.
Маша. А.
Хадин. Вы не знаете, тут, слухи ходили, вчера каких-то воров задержали, там, где сотые участки.
Павел. Нет. Маш, ты ничего не слышала? (Маша улыбается) Мы ничего такого не слышали.
Хадин. Жаль, говорят, забавно было. Не слышали, да? Еще собак спустили...
Маша. Бедняги.
Павел. Кто?
Хадин. Не скажите, а потом - как иногда приятно бывает кого ограбить... или убить.
Маша. Глупости...
Хадин. Да почему ж глупости! В каждом человеке, во мне, в Вас есть нечто такое... разрушает, ну, господи, как ее?
Павел. Навья косточка?
Хадин. Ну да, да! Что-то природное, изначальное! (Маше) Почему Вы меня назвали тогда мазохистом?
Маша. Я?
Хадин. Почему?
Павел. И правда, Маш, я думаю...
Хадин. Но все очень просто! С чем рождается человек? Какое чувство он испытывает перво-наперво? Чувство боли. Страшной, дикой боли. Это чувство первое, а мы знаем, что первое чувство самое сильное, самое яркое. И человек, потом уже, всю свою жизнь, стремится к этой боли, первой, изначальной. Это же так естественно. Происходит разрыв ткани, кровь... И тут еще одно чувство - чувство причинения боли другому человеку, своей матери. Видите ли, человек уже является в мир и мазохистом, и садистом. Потом, пока живет, он только пытается вернуть те первые, тогда не осмысленные, чувства, вернуть их, проверить... Еще и еще. (переводит дыхание) Вы не согласны?
Маша. Не знаю... А какая разница?
Павел. (Маше) Подожди. (Хадину) Но здесь явно какая-то ошибка. Что-то, то есть, да, все логично, но как-то и неправильно тоже. (смотрит на Машу) Да? Должна быть ошибка.
Хадин. Как? Ошибка во всем, ну да, конечно... (тихо) А зачем Вы сказали про ошибку? Почему вдруг?
Павел. Ну... Сами говорите, что все так просто. Вернее, слишком у Вас просто... (вдруг) И не надо забивать нам голову этим бредом! Что Вы тут?
Хадин. У меня был митек... друг, давно еще... А потом его убили, дурак один, по пьяни. Так вот.
