«Воплотился в сем позор всего нашего рода. Как он мог презреть свою цель?..»
Малец сжался в комок, припал к земле, ни на миг не отводя взгляда от своего обвинителя. И со всех сторон из темноты доносились до него мысленные возгласы других, выражавшие полное согласие с обвинением.
Здесь собрались его сородичи.
Отовсюду, со всех сторон, во всех мыслимых лесных обликах подступали они. Среди ветвей и листьев, сучьев и коры — всюду, где был хоть малый клочок темноты, сверкали, в упор глядя на Мальца, бесчисленные глаза. Даже в воздухе, даже в земле ощущалось присутствие стихий, вернее, стихийных духов — и в конце концов Малец почувствовал их даже в зудении собственной кожи под густым мехом.
Кольцо деревьев, окружающее прогалину, было буквально пропитано духами стихий.
«Я пока еще не проиграл», — ответил Малец им всем разом.
По прогалине пронесся возмущенный треск сучьев:
«Но ведь ты же позволил дочери мертвеца ступить именно на тот путь, от которого ты должен был ее отвратить? Останови ее!»
Малец содрогнулся, замер, цепенея, перед древним деревом и бессильно уронил голову.
«Как?.. Что я могу сделать?»
Стая птиц — черных, чернее ночи — сорвалась с ветвей дерева и ринулась на него. Малец отскочил, и птицы с пронзительным криком растаяли во тьме. Эхо их крика долго еще перекатывалось в ночи.
«Заставь ее…» — был ответ.
Малец отступил на шаг.
«Нет».
«Используй чары…»
Из собачьего горла вырвался низкий рык — ярость, закипевшая в душе Мальца, превозмогла стыд. Да, он был послан к Магьер именно затем, чтобы не дать ей узнать правду о своем прошлом, но сейчас сородичи требовали от него слишком многого. Он не станет вынуждать Магьер изменить свое решение. Он не станет воздействовать на ее разум.
«Никогда».
Воздух на прогалине сделался вдруг обжигающе горячим. Малец заметался из стороны в сторону, но жгучий ветер неизменно нагонял его. Ветви и сучья, камни и комки земли так и летели в него, хлестали со всех сторон. Тогда он припал к земле, скорчился, зажмурясь, и глубокая, непереносимая печаль, как волна, накрыла его с головой. Нет, он никогда не станет силой принуждать Магьер к чему бы то ни было, никогда не станет повелевать ею, как бессловесной рабой… но и никогда не покинет ее.
«Я с ней, всегда рядом, я буду направлять ее. Я пока еще не проиграл».
Жгучий ветер унялся, град камней и земляных комьев больше не молотил по его шкуре.
Тишина воцарилась так надолго, что Малец уже подумывал, не остался ли он опять один в лесу, но нет — он чувствовал, что сородичи рядом, что они просто молчат, молчат и размышляют. И наконец в его разум проникло понимание:
