— Скажите, что мне делать с ней?
Нази улыбнулся и сказал, дружески пожав мне руку:
— Любезный Лелио, другой на вашем месте должен бы был после всего этого жениться на Алеции; для вас это невозможно. Вы еще не знаете, сколько глупостей в нашем большом свете. Смешно, но между тем справедливо: если бы вы обольстили Алецию в доме ее тетки, и если бы Алеция и была целый год вашей любовницей, только без шума, она бы вполне могла после этого найти хорошего жениха, и ее принимали бы во всех знатных домах. Конечно, она иногда, при входе в гостиную, слышала бы вокруг себя шёпот; кое-какие строгие старушки, дочери которых недавно вышли замуж, запретили бы им знаться с ней. Но она была бы в моде, и все мужчины стали бы за ней ухаживать. Но если бы вы женились на Алеции, если бы даже было доказано, что до дня свадьбы она была непорочна, как ангел, ей бы никогда не простили, что она вышла за актера. Вы человек благородный и притом дворянин; клеветать на вас невозможно. Многие рассудительные люди были бы убеждены в душе, что Алеция очень хорошо сделала, выйдя за вас, но ни один из них не осмелился бы сказать этого вслух, единственно потому, что вы актер. Сделайся она вдовой, ее все-таки не стали бы впускать ни в какой знатный дом, и ни один светский человек не решился бы жениться на ней после вас. Родные смотрели бы на нее, как на мертвую, и даже мать не смела бы произносить ее имени. Вот какая участь ожидает Алецию, если вы на ней женитесь! Подумайте об этом хорошенько, и если вы не уверены, что всегда будете любить ее, то лучше не женитесь: вы будете несчастливы, потому что вам нельзя будет возвратить ее семейству и друзьям, после того как она уже несколько времени носила ваше имя. Если же, напротив, вы чувствуете в себе силу любить ее до конца жизни, то женитесь смело, потому что ее преданность к вам беспредельна, и никто лучше вас не заслуживает подобной привязанности.
Я задумался, и граф вообразил себе, что оскорбил меня своей откровенностью. Я успокоил его.
— О, я совсем не об этом задумался, — сказал я. — Напротив, я думал о синьоре Бианке, о княгине Гримани. О том, какими горестями будет исполнена жизнь этой несчастной женщины, если я женюсь на ее дочери.
— Да, это правда, — отвечал граф, — и если б вы знали эту милую, прекрасную женщину, вы бы не скоро решились подвергнуть ее ненависти неумолимых Гримани.
— О нет, этого я не сделаю! — сказал я решительно и как бы говоря сам с собой.
