— Что это значит, Лелио? — сказал он дрожащим голосом. — Кеккина здесь, она, верно, меня видела и не идет ко мне навстречу? Вы принимаете меня с каким-то холодным, озабоченным видом. Что такое здесь случилось? Вы, однако же, сами писали, чтобы я приехал, и хотели помирить меня с Кеккиной. Отчего же вы как будто стараетесь не пустить меня в парк?
Я хотел ответить, как вдруг Алеция, соскочив с лошади, явилась перед нами в своей вуали. Увидев Нази, она затрепетала и остановилась.
— Теперь я понимаю, — сказал Нази, улыбаясь. — Извините, любезный Лелио; скажите только, куда мне уйти, чтобы вам не мешать.
— Пожалуйте сюда, граф, — сказала ему Алеция с твердостью, взяв его за руку и ведя в парк, где были также Франческа и Лила. Я пошел за ними. Чтобы не стоять против ворот, она поворотила в боковую аллею, и там мы все остановились. Кеккина, увидев Нази, приняла самый суровый вид, именно тот, который принимала она в роли Арзаса в «Семирамиде». Алеция, откинув вуаль, сказала изумленному Нази:
— Граф, две недели назад вы за меня сватались. Я мало вас знаю, но в Неаполе мы с вами несколько раз виделись, и этого уже довольно: я отдаю вам полную справедливость и ставлю вас несравненно выше всех моих прежних женихов. Матушка просила меня, даже почти приказывала мне принять ваше предложение. Князь Гримани приписал, что если мне действительно не нравится Гектор, я должна ответить вам согласием, и тогда он позволит мне воротиться к матушке. От моего ответа зависело, возьмут ли меня в Венецию и пригласят вас туда или навсегда оставят у тетушки с любезным моим кузеном. Однако, несмотря на моё отвращение к Гектору, на все неприятности, которые делает мне тетушка, на то, что мне чрезвычайно хочется к матушке и в мою милую Венецию, и несмотря на все мое уважение к вам, граф, я вам отказала. Вы могли подумать, что я предпочитаю вам Гектора… Да вот он и сам едет к вам, — сказала она, увидев, что Гектор скачет по большой дороге прямо к воротам парка. — Постойте, Лелио, — прибавила она, схватив меня за руку, когда я хотел было бежать к нему навстречу.
Алеция продолжала.
— Я отказала вам, потому что совесть не позволяла мне принять вашего лестного предложения. Я отвечала на ваше любезное письмо, которое получила вместе с матушкиным.
— Точно так, синьора, — сказал граф, — вы мне отвечали с чрезвычайной вежливостью, за которую я очень вам благодарен, но с откровенностью, которая не оставляла мне ни малейшей надежды, и я приехал сюда не затем, чтобы еще раз вас беспокоить. Но если вам будет угодно приказать мне что-нибудь, как человеку, который от всей души вам предан, я почту за счастье исполнить вашу волю.
