Вопросы к спутнику у Бертрана имелись, но он был слишком углублен в собственные переживания, а потому этих вопросов не задавал. В другое время он был бы даже рад этому невероятному путешествию, ведь он никуда дальше Гамбурга не выезжал. Но теперь, когда каждое резвое движение лошади отзывалось болью в натертом седалище, а тем более в компании с сумасшедшим, Бертран Гюльзенхирн не обращал внимания на красоты природы. Более всего ему сейчас хотелось вновь жить в своей небольшой, но такой уютной квартирке, с легким стеснением души приветствовать по утрам миленькую соседку Лору Грабенштерн и забыть встречу с Гансом Мюллером, столь неожиданно оказавшимся герцогом из неведомого королевства. Забыть ее, как страшный сон. Даже профессия кельнера, которой Бертран ранее немало тяготился, сейчас казалось ему спокойной и достойной, а события, время от времени сотрясавшие отель, выглядели детскими шалостями в сравнении с кровавым кошмаром, в который его окунули против воли. Вместе с тем он словно бы уходил в прошлое — девственная природа, постепенно сменившая цивилизованные места, смена современного Бертрану транспорта на допотопные средства передвижения, постоянные переодевания, избавляющие Бертрана от последних оболочек современной ему цивилизации, — все это походило на странное путешествие во времени, конечная точка которого оставалась непонятной и потому страшила молодого Гюльзенхирна.
— Запомните, — продолжал скрипуче наставлять его герцог. — В Паризии имеют хождение лишь луидоры с изображением вашего блистательного дядюшки Луи. Все остальные деньги объявлены фальшивками. Кроме, разумеется, талеров. Не вздумайте называть эти деньги франками, а тем более, упаси вас Боже, марками. Несомненно, на первых порах король встретит ваши ошибки с определенным пониманием и учтет, что вы долгое время жили и учились за границей. Но ведь великодушное терпение короля не беспредельно. Однажды наш Солнцеликий может прийти в ярость, а это, знаете ли, не слишком приятное зрелище, чтобы добиваться его умышленно.
Солнце медленно ползло по синему едва тронутому облаками небу. Постепенно становилось жарко и душно, поэтому привал он воспринял с восторгом христианина, чью молитву случайно услышал господь. Он свалился с лошади и на негнущихся ногах отправился к ближайшей поляне.
— Осторожнее, Бертран, — предостерег его герцог де Роган. — Здесь водятся змеи.
Змеи?! Бертран резко остановился, разглядывая зеленое пространство перед собой.
