— Тогда я останусь с теми, кто нуждается во мне, — сказал он. — Поверьте, господин штурмфюрер, я боюсь смерти и хочу жить, но мой Бог требует, чтобы я остался с теми, кто обречен на страдания… Мне тяжело отказываться, господин штурмфюрер, но я вынужден это сделать.
— Ваш Бог, — фыркнул фон Пиллад. — Что он сделал, чтобы уберечь вас всех от несчастий? Я поражаюсь, вы поклоняетесь тому, кто ничего не сделал для вас. Я же предлагаю тебе пусть временное, но спасение. Для тебя я больше, чем Бог!
В какой-то мере он был прав, для обреченного на смерть, как это ни странно, судья и палач остаются единственной надеждой на земле, кроме них есть только чудо. Приговоренный к смерти всегда становится верующим, он либо верит в Бога, либо надеется на чудо, а разве это, в конце концов, не одно и то же?
— Неужели ты выберешь вместо свободы вонючий барак, из которого каждое утро выволакивают десяток трупов? — удивленно спросил фон Пиллад.
— Мне страшно, — сказал Ицхак. — Но я не могу иначе, господин штурмфюрер.
— Искушение закончено, — сказал Пиллад. — Второй раз тебе никто не сделает такого предложения, рыжий идиот! Убирайся! Мне не о чем больше с тобой говорить. Ты выбрал общение с мертвецами вместо того, чтобы встать рядом с теми, кто тайно влияет на судьбы мира. А ведь им было абсолютно наплевать на то, что ты еврей, для них главное в том, что ты обладаешь магическими способностями.
— Я только человек, — покачал головой Ицхак Назри. — Я всего лишь слабый человек, господин штурмфюрер.
Сейчас, рядом с товарищами он молчал, мучительно пытаясь понять, кто из них понял и одобрил бы его отказ.
— Послушай, Ицхак, — сказал Фома. — Ты у нас все знаешь. Чем кончатся наши муки? Будут ли когда-то наказаны палачи? Будет ли восстановлена справедливость? Или все это надолго, а для нас уже навсегда? Поступит ли Господь по справедливости?
— Ты нуждаешься в утешении? — сказал Назри. — Сам Господь нуждается в утешении. Ведь если виноградник был у виноградаря, а пришли люди и вырубили его, то кто более в утешении нуждается — виноградник или виноградарь? Дом сожгли — кого утешать надо: дом или хозяина? Так говорил Господь. «Пришел Навуходоносор и разрушил виноградник Мой, вас изгнал, и обитель мою сжег, — в утешении я нуждаюсь. Утешай Меня, утешай Меня, народ мой»! А что касается справедливости… Разбойнику, что разбойничает на дорогах, рано или поздно отрубают голову, но есть ли утешение в том для его жертв?
