– Я давно перестала заходить на фейсбук. Это же как наркотик.
– Да, наркотик! – горячо подхватила Миранда. – Точно, точно. Господи, с тобой поболтать как глотнуть свежего воздуха, Кей. Ты так далека от всего этого – одиночка, живешь своей жизнью… и совсем не думаешь про детей и весь этот бред.
– Угу, – я сглотнула комок, – это обо мне.
– Прости. – Голос у Миранды потеплел. – Это комплимент.
– Да ладно. – Ком в горле никуда не делся. – Я понимаю.
– Слушай, у меня есть кое-что, что нас взбодрит. – Она подмигнула и попыталась что-то выудить из кармана джинсов. И крикнула уже во весь голос: – Кто хочет немного сладенького?
– Сама приготовила? – спросил Ник с насмешливым удивлением. – Не припомню, чтобы ты увлекалась стряпней, Миранда.
Это еще мягко сказано, и Ник, уверена, тоже так думает: Миранда отвратительно готовит. Помню особенно жуткое ризотто, когда половина риса прилипла к сковороде и пригорела до черноты.
– Так было же, – живо откликнулся Джайлс. – Эта штука, безе с малиной, за ужином.
Миранда лукаво улыбалась. Она снова была, как в студенческие годы, бесспорной королевой вечеринки. Глаза ее блестели по-особенному, возбужденно, почти одержимо. Я почувствовала прилив адреналина, как много лет назад. Когда Миранда такая, она веселая, но и опасная.
– Это кое-что другое. – Она наконец извлекла пластиковый пакетик с маленькими белыми таблетками. – Назовем это мятным десертом. Нейтрализатором вкуса. Вспомним старые времена… раз уж мы все собрались здесь вместе.
Я сразу решила, что не стану это принимать, если не желаю потерять над собой контроль. Последний раз, когда я это сделала, все кончилось очень плохо.
* * *
Ибица. Нам за двадцать. Большая компания. Вообще-то меня не приглашали, в Оксфорде я почти не была знакома с организатором поездки (читай: он не считал меня достаточно клевой, чтобы пригласить хотя бы на одну из отвязных вечеринок, которые устраивал). Но за неделю до поездки у Миранды умерла бабушка, и она продала свое место мне, со скидкой. На Ибицу ехали Джулиен, Самира и Марк и многие другие, о которых с тех пор ни слуху ни духу. Уже и не вспомнить их имен, даже если захотеть.
Мне нравились долгие ленивые ланчи у бассейна. На закате я пила розовое вино, загорала, читала. А вот вторая часть вечера мне не нравилась: тогда доставались таблетки и все смотрели на меня – когда я отказывалась – как на родителя, который явился испортить общее веселье. А потом все обращались в мерзкие версии самих себя – истерически хохочущие, необузданные, с расширенными зрачками, просто животные. Видели бы они это со стороны, думала я. В то же время я чувствовала себя скованной, скучной, плохой заменой Миранде. Самира – всегда в гуще веселья – как-то отвела меня в сторонку, сказала:
