Сегодня ночь подарила мне новую высоту, ещё более бесконечную, ещё более непонятную, если её пытаться объяснить, но не было непонимания для меня. Непонимание осталось тем, кому я попытаюсь объяснить. Я побежал объяснять и сразу стал одним из тех, кому объясняют, сам сразу стал непониманием.
Повторить увиденное, пересказать всю картину – получится абсурд. Утеряется смысл, возникнет обман, начнутся поиски слов, которые не способны передать суть, поиски того, чего нет, чего не было, но с помощью чего можно хотя бы приблизительно обозначить то, что не можешь выразить. И возникает обман.
Глина, пластилин, материя. Я – материя. Я материя всего, что есть и что может быть. Я – безвременье, создающее время. Бесформенность, создающая форму.
Творчество – развитие.
Понимание сути не приносит развития. Творчество есть только в отдельной единице. Творчество зреет. Развитие зреет внутри каждой единицы. Человек – главная единица.
Онкология – это когда нет развития; человек уже созрел внутри для движения, но личного внутреннего движения не происходит, поэтому начинаются неправильные изменения, движение материи происходит внутри тела и видоизменяет тело, давит его, корёжит, уничтожает.
Меня разрывает. Меня – единицу – разрывает очередная готовность. Взлететь, излиться, измениться. Но измениться – понимая, что со мной происходит. Измениться к лучшему, то есть познавая и разрастаясь в познаниях.
***
Живопись двадцать первого века окончательно потеряла свою первозданность, свою сущность, своё тело, свою значимость. Живопись потеряла свой язык, разучилась говорить. Из искусства живопись выродилась в плакат и комикс.
***
Многое из того, что задаёт художнику его собственный стиль, связано только с материальными возможностями. Нет денег на краску – рисуешь той, которая осталась, нарушая все правила. Позже это назовут «оранжевым периодом» или «серым», или ещё каким-нибудь. Плохое зрение и артрит определяют манеру письма.
***
Есть фильмы, с которыми нужно оставаться наедине. Никого не допускать, пока идёт фильм, чтобы не нарушилось интимное чувство, нежно сдавливающее сердце.
Удивляет меня, что я, желая оставаться наедине с некоторыми фильмами, всё равно хочу поделиться моими чувствами с кем-нибудь. После фильма никому не скажешь: «Ты заметил, как аккуратно выполнен тот кадр? А какой звук был в том месте?», ну и так далее. Хочется поделиться этими восторгами мгновенно, в тот самый момент, когда восторг накатывает, но одновременно хочется быть одному, дабы никто не вторгался в моё блаженство. Это как поцелуй, его сладость можно испытать лишь в момент соприкосновения губ.
