Два года подряд мы пытались снять смерть Бородача. Начало эпизода было снято в Битцевском парке, неподалёку от нашего дома, а заключительные кадры необходимо было сделать в индейском стойбище: Бородач бьётся в руках дикарей, его волокут по земле и дружной толпой забивают до смерти. Поскольку начало было снято, продолжать эпизод надо было в тех же самых одеждах. Однако на Пау, где намечалась съёмка, Саша Байкер приехал совсем в другом костюме. Съёмка не состоялась. На следующий год (!) повторилось то же самое. Повлиять на Байкера не удавалось. Он обещал одно и делал другое. Позже выяснилось, что он безумно пил, но по его голосу, разговаривая с Сашей по телефону, я не мог понять этого и долго и подробно объяснял ему, что надо взять и что мы будем делать. Встретившись с ним на Пау, за сотни километров о Москвы, я обнаруживал, что он не помнил ни слова из нашего разговора.
Это лишь крохотные примеры из множества причин, по которым «Юхаху» не удалось сделать так, как того требовал изначальный замысел. Не следует забывать и о том, что занятые у меня «актёры» не получали денег и чувствовали себя свободными от каких-либо обязательств. Даже собрать всех вместе тоже было делом нелёгким, потому что все были загружены на работе и в семье. Съёмки происходили не регулярно, а от случая к случаю, что губительно отражалось на творческой атмосфере. Ни администраторов, ни костюмеров, ни гримёров, ни транспорта. После хорошо налаженного съёмочного процесса на телевидении, к которому я привык, мне уже с трудом давалась работа в режиме любительского кино. Вдобавок грянул дефолт, многие остались без работы, без средств. О каком доморощенном кино могла идти речь! Всё вокруг разваливалось. Толстый специализированный российский журнал о мировом кино «Видео-Асс» разместил на своих страницах мою статью про «Юхаху» и в тот же месяц прекратил своё существование. Рухнувшая экономика оставила без денег больше половины страны, многие потеряли веру в будущее. Я тоже не знал, что делать. И я сдался. Отснятые кассеты легли на полку. Я благополучно забыл про них и про «независимое» кино, несмотря на роившиеся в голове замыслы.
Просившиеся наружу идеи годились разве что для Голливуда. Масштаб, размах, наглость, натурализм – для отечественного кинематографа всё это было неподъёмной задачей, а уж для любительского кино и подавно. Но поскольку замыслы требовали выхода, пришлось превратить их в литературу.
