Уверен, вы попытаетесь остановить меня.
Но вы поддадитесь холоду прежде, чем найдете меня. И, пока вы будете охладевать, недоумевая, что же произошло, подобно цветку, подвергшемуся заморозкам, я буду уже очень далеко.
– Когда оно поступило? – спросила Эйвери, положив письмо на стол, чтобы Рамирес мог перечитать еще раз.
– Сегодня утром, – ответил Коннелли. – Но конверт открыли лишь час назад.
– Каким образом пресса прознала так быстро? – спросил Рамирес.
– Потому что каждая местная газетенка получила копию.
– Вот дерьмо, – в сердцах выразился он.
– Нам известно, когда СМИ получили информацию? – поинтересовалась Эйвери.
– По электронной почте чуть больше часа назад. Мы предполагаем, что это было сделано для того, чтобы новость попала в одиннадцатичасовой выпуск.
– Выяснили, откуда были отправлены письма? – уточнила она.
– О, тут мы облажались по полной… Точнее, это первое, в чем мы облажались, – ответил О’Мэлли. – Электронная почта зарегистрирована на женщину по имени Милдред Спенсер. Семидесятидвухлетняя вдова, которая завела этот адрес, чтобы поддерживать связь со своими внуками. С ней, конечно же, общаются, но все указывает на взлом.
– Мы можем как-то отследить взлом? – спросила Блэк.
– В А1 никто не может. Мы подключили руководство для помощи.
Рамирес дочитал письмо, отложив его к центру стола. Эйвери снова взяла лист и просмотрела его. Она не стала читать заново, но изучила бумагу, почерк и странное расположение самого текста на бумаге.
– Есть какие-нибудь предположения, Блэк? – спросил Коннелли.
– Несколько. Во-первых, где конверт?
– На моем столе. Финли, можешь сгонять и принести его?
Финли сделал ровно так, как его попросили, пока Эйвери продолжала рассматривать письмо. Почерк был четким, немного похожим на детский. Казалось, кто-то потрудился. Несколько слов буквально выскакивали, крича о своей странности.
– Что еще? – поинтересовался Коннелли.
– Несколько моментов, но это прыжок с места в карьер. Тот факт, что он прислал нам письмо, означает, что парень хочет, чтобы мы знали о его существовании, но не смогли понять кто это. Может для него это и не игра, как таковая, но он явно хочет заявить о себе. Ему нравится охота. Он хочет, чтобы мы пошли за ним.
– Видишь какие-нибудь подсказки? – спросил О’Мэлли. – Я просмотрел его раз десять, но так ничего и не нашел.
– Ну, в некоторых местах формулировка достаточно странная. К примеру, упоминание о ветровом стекле в тексте, где он ссылается на цветы и одеяла любовников, немного неожиданно. Стоит также отметить, что он использовал слова «
