Калейдоскоп | страница 8



НОЧЬ В ЛЕСУ

Виктор умело, с навыком установил палатку и теперь натягивал последние стропы, закрепляя их на вбитых в землю деревянных колышках. Всё делал спокойно, не спеша, основательно — так, что Анна даже залюбовалась им.

От него вообще веяло надежностью. Виктор и привлек ее именно цельностью своего характера, в котором, как в зеркале, отражались и мужественность, и сила, и уверенность в себе. За таким, как говорится, будто за каменной стеной. Степенный, рассудительный, не подведет. Не о таком ли мужике мечтает каждая баба? Хотя какая она баба — двадцати еще нет. Виктор — второй у нее. Не чета первому. Тот какой-то весь издерганный был, суетливый, все пытался казаться лучше, чем есть. А этот… Господи, небо и земля!

Анна чуть улыбнулась, найдя забавным такое сравнение. Улыбнулась и почувствовала прилив воодушевления.

Сразу нахлынули сладостные грезы, в груди стало тепло, в теле легко. Она отломала небольшую засохшую ветку и от радости и удовольствия стала слегка похлестывать себя по ноге, расхаживая взад-вперед по залитой заходящим солнцем поляне и искоса поглядывая на мускулистую спину мужчины.

Её мужчины!

Как замечательно осознавать, что рядом с тобой такой обаятельный, сильный и надежный человек.

Тем временем Виктор закончил и стал затаскивать внутрь палатки матрас, бросив ей на ходу, чтобы она достала из машины покрывало и одеяло.

Сначала Анна не хотела спать в салоне, но Виктор отговорил ее, мол, какой в машине отдых, так и останется — что был, что не был на природе.

Разгорячился:

— В том-то и смысл — слиться со всем, впитать в себя всё!

И Анна согласилась. С ним трудно было не согласиться: он всегда говорил правильно. Даже мама удивлялась: как это Виктор всё так правильно понимает. Но это, видно, она преувеличивала, еще неизвестно, кому он больше понравился: маме или ей.

— Что ты, пострелёныш, там лопочешь?

Виктор как увидел её в первый раз, так и сказал: «Пострелёныш». Другая бы обиделась, а ей хоть бы что, даже где-то приятно: она ведь действительно бедовая девчонка, но вот при нем сильно стеснялась, никла, старалась не выпячивать активную сторону своего характера. И это нежное «пострелёныш» с неизменным потрепыванием по макушке, где, как мелкий ворс ковра, торчали короткостриженные волосы, как-то умиляло её, разнеживало, унося на седьмое небо…

Анна принесла всё, что он просил, расстелила, выбралась из палатки.

Виктор собрался за хворостом, разжечь костер.

— Будем всю ночь у огня.