К диковинной соседке постучаться вызвался сам Генка:
— Давай, я с ней поговорю.
Я пожал плечами и развел руками:
— Пожалуйста.
(Людей всегда тянет на что-то необычное!)
Держа в руках ящичек с остатками индейки, Грицай осторожно приблизился к двери соседки, но стучать сразу не стал, остановился у порога.
— А ты уверен, что она дома? — спросил, обернувшись.
— Не постучишь, не узнаешь.
Грицай негромко постучал, прервался, снова постучал. Дверь немного приоткрылась, выглянула Гелила, удивилась, потом перевела взгляд на меня. Я замахал ей рукой:
— Хэлло!
Гелила заулыбалась. Грицай растерянно обернулся, Я подбодрил его: «Давай, давай, мол, не дрейфь!» Грицай кашлянул, потом продолжил:
— У нас тут это… Тут нам всем, как бы за хорошую работу, дали по индейке, вот. По несколько индеек. Но, нам как бы много, вот, лишка. Может, вы тоже возьмете, выручите нас, а то она ведь долго не лежит, пропадет, вот, — жалко… А так они вкусные, вот, аппетитные…
— Во! — выставил я большой палец правой руки вверх и показал его Гелиле.
Поняв наконец, что соседи пришли к ней с самыми чистыми намерениями, она улыбнулась и раскрыла дверь пошире.
— Возьмите, пожалуйста, не откажите, вот…
— Ладна, — сказала, выйдя в коридор, Гелила. — Тада ужин мая.
— Что? — не понял Грицай.
— Она говорит: с нее ужин, балда. Улыбнись хоть, — шепнул я Грицаю на ухо и ткнул его сзади пальцем в спину.
— А! Ужин? Хорошо, как скажете, мы согласны, вот, — залепетал Грицай и оскалил зубы.
— Спасиба, — Гелила взяла у Грицая ящичек с индейкой и скрылась в своей комнате.
Грицай продолжал стоять у двери, не спуская с нее глаз. Я вывел его из транса:
— Ну что, пошли? Не стой, как истукан, — вдруг хозяйка увидит, закатит скандал.
Грицай как завороженный проследовал за мной, лег на кровать, вперился в потолок.
— Ну как тебе? — спросил я, тоже завалившись на свою постель.
— Ты не сбрехал: она и правда как будто с обложки журнала. Может, она у них в столице первая красавица? Мисс… Как ты там говорил, у них столица-то?
— Аддис-Абеба.
— Мисс Аддис-Абеба! — Грицай словно прописал рукой в воздухе транспарант.
— Бери выше: мисс Абиссиния! Представляешь, приезжаешь домой, и такой: я жил по соседству с самой мисс Абиссинией!
— Ага, сейчас! У тебя совсем крыша поехала? Скажи я так, жена меня из дома в два счета выставит.
— За что? За то, что ты отдал мисс Абиссинии кровью заработанную индейку? Так ты не говори.
— Ты тоже.
— Кому? Сигаеву? Мишка и сам бы, увидев ее, офигел.
