Я времени зря не терял и при возможной свободной минуте объезжал спецмагазины, вникая в модели и программное обеспечение.
На почве компьютеров (как, впрочем, и на почве рока) я близко сошелся и с Давыдовым, тем самым крепышом, который научил меня тупо отключать мозг, когда надо.
Не так давно у Давыдова появилась еще одна страсть: увлечение языческим прошлым славян: Перунами, Велесами, Хорсами, и увлечение это зашло у него так далеко, что он даже набил себе на шее «Опору», руну, придающую, как ему казалось, твердости духа и веры во все отеческое, а на плечо «Валькирию» — оберег, особо почитаемый у воинов, защищающих родную землю (может, поэтому всякий раз, когда я заводился с Саркисом, Давыдов одобрительно шептал мне на ухо: «Правильно, правильно, нехрен с этими чурками панькаться»).
Я, считая себя космополитом, не особо приветствовал одностороннее увлечение Давыдова прошлым. Несомненно, прошлое надо знать, но жить им и бездумно следовать его заветам в современном разношерстном мире, вовсе не стоило: еще не стерлось из нашей памяти воспоминание о том, куда завело в двадцатом веке заигрывание с древностью немцев. Да и в большинстве своем, несмотря на Беловежское соглашение, все мы в душе пока еще оставались людьми советскими.
И в жизни грузчиков продуктовых баз бывают праздники. Дотянулись: вышел срок филе грудки индейки. Целых полподдона! Как это Саркис прозевал? Один покупатель выписал, вернул; второму также втюхать не удалось, несколько киосков сделали возврат… Долго хозяин выговаривал у конторы Саркису, потом велел раздать всю просроченную индейку работникам и охранникам, вроде как к 23 февраля — гуляй, мужики!
Мрачнее тучи вернулся Саркис в ангар и с кислым выражением лица стал отоваривать присутствующих.
На каждого пришлось по два картонных ящичка (нам с Грицаем, считай, четыре), в каждом ящичке с десяток тушек, не меньше, — это ж сколько мы их будем есть?
— Может, дадим немного хозяйке и соседям? — предложил я, когда мы возвращались домой. (Сегодня закончили как никогда рано. Хозяин сказал, что больше фур не ожидается, но нам, работягам, это только в радость: уйти в субботу в два часа пополудни, — значит отдохнуть почти полтора дня!)
Грицай недовольно поджал губы, но я снова на него насел:
— Срок филе и так вышел, а мы все это не съедим и за две недели, даже если давиться будем каждый день.
Грицай уступил. Один ящичек. Разделили между хозяйкой и соседкой.
Раиса Тихоновна расцвела, как маков цвет, и унесла индейку в свою комнату (у них там тоже был небольшой холодильник), загнав в нее предварительно любопытного Егора.
