— Да, вы! — пристально посмотрел на него милиционер.
— Ну, мы… Тут… — Саленко, ища поддержки, глянул на Виктора.
— Понимаете, лейтенант, — протянул немного Резник. — Так получилось, что мы здесь оказались не по своей воле.
— С Украины? — прищурился милиционер.
— С Украины, — подтвердил Резник, не догадываясь, откуда тот мог узнать.
— И сколько же вас? — снова спросил лейтенант, выходя из комнаты Суворова и направляясь в кухню.
— Четверо. Нет, пятеро нас, — сказал ему вдогонку Саленко.
— Где же остальные? — милиционер потянул на себя ручку двери из сеней в кухню. Дверь со скрипом отворилась, и он широко ухмыльнулся, увидев уставившегося на него в испуге Бражко.
— Понятно, — вошел он на кухню (Бражко так и замер с кастрюлей в руках посреди комнаты). — Третий, — стал вести счет милиционер.
Никто не знал, что и делать. Что ему было нужно?
— Давно приехали?
— Дня три.
— Три дня? — посмотрел он на онемевших мужиков, продолжая недобро ухмыляться. — Многовато, не кажется ли вам? Почему на учет не встали?
— Какой учет? Зачем? — растерялся Саленко.
— Затем, что неизвестно, с какой целью вы сюда прибыли…
Милиционер заглянул в горницу, увидел груду сумок, раскинутые на полу матрасы.
— Может, вы какая-нибудь банда!
— Банда? — удивился Саленко. — Какая банда?
Он перевел взгляд сначала на Бражко, потом на Резника: видали, мол, что брат легавый несет?
Тут, громыхнув в сенях подвернувшимся под ногу тазом, возник в дверях Пашкин. Увидел милиционера, перевел взгляд на постояльцев, потом — снова на милиционера.
— В чем дело, командир? Я хозяин. Это мои гости…
— А я — ваш участковый. Зашел посмотреть, чем вы тут занимаетесь.
— Но у нас же, помнится, Захарыч был…
— Был да сплыл, — оскалил белые ровные зубы молодой милиционер. — Теперь я у вас за главного. Можно взглянуть на ваши документы? — отодвинул от стола табурет и сел на него, положив на стол свой черный «дипломат».
Пашкин сходил в спальню за паспортом, протянул его участковому.
— Захарыч-то что, на пенсию пошел?
— Пошел, пошел, наработался. Пора, как говорится, и честь знать.
Лейтенант не торопясь перелистал паспорт Пашкина, задерживаясь на каждой странице и внимательно всматриваясь в каждый штамп и подпись.
Длилось это, впрочем, недолго, но всем казалось, что прошла целая вечность. Видно было, участковый что-то обдумывает, прикидывает так и сяк.
Наконец он закрыл документ и отложил его в сторону.
— Ну, что будем делать? — посмотрел на Пашкина, обвел взглядом постояльцев. — Двое пьяных, пятеро пришлых. Регистрации нет, разрешения тоже… Пашкин, ты разве не знаешь, что нельзя держать у себя постояльцев, не уведомив никого об этом?
