Изменения в жизни Солнца не могли остаться незамеченными для древнего человека. Их впечатляюще подчеркивали перемены в окружающей природе. Когда же, наконец, наступило такое время, что предок смог вновь, не выходя из пещеры, наблюдать восход светила в проеме входа в нее, многое в округе заметным образом переменилось. Преобладающими тонами красок в умирающей растительности стали желто-багряные и серовато-коричневые. Теплые длинные дни сменились короткими прохладными, иногда с плотными, низкими, обволакивающими холодом туманами и затяжными дождями, а затем и с заморозками по утрам, когда вместо росы на траве начал поблескивать легкий налет инея, который тревожно напоминал о снежных метелях мертвящей зимы. Снова в Небе появились караваны гусей, лебедей и прочей пернатой дичи, но клинья их строя нацеливались в обратную сторону, туда же, куда шагало теперь, быстро меняя места восходов, и само Солнце. Птицы грустно перекликались и торопливо махали крыльями, как будто опасаясь, что снижающееся день от дня полуденное Солнце захлопнет проем в небосклоне и они не успеют выскользнуть из мест, где умирает природа. Все живое в воздухе устремилось «в сторону правой стены пещеры», на юг.
Наконец настала пора, когда для наблюдений восходов Солнца человеку снова пришлось выходить на площадку перед пещерой. Но теперь он из-за бесконечно длинных ночей не опасался, что вдруг, проспав, упустит момент появления первого луча. Рассвет приближался томительно долго, а когда горизонт начинал наконец светлеть, то предок должен был, желая лицезреть светило, обратить свой взор не в левую, как весной, а в правую от восхода сторону. Именно в этом направлении продолжал угрожающе смещаться в своих восходах тускнеющий диск. Ему, казалось, теперь только и хватало сил, чтобы, чуть приподнявшись над горизонтом, поторопиться преодолеть строго положенную для того дня высоту в стороне горизонта «правой стены пещеры» и уйти поскорее на покой за край Земли. Путь Солнца на небосклоне напоминал предку короткую и жалкую, через силу и по необходимости, прогулку почтенного старца, который с трудом, опираясь на палку и едва переставляя ноги, силился продвигаться вперед.
Обитателей пещеры, которые с тревогой наблюдали, как светило продолжает неуклонно двигаться в своих восходах к югу, теперь все более захватывали опасения, противоположные тем, что волновали их летом, когда Солнце шагало к северу. Ведь Земле угрожал уже не испепеляющий жар, а несущий смерть холод. Все вокруг завалили непроходимые снега; ледяные ветры, лихо закручивая причудливые вихри, наметали бесконечную череду белых гор; убийственные по силе морозы не позволяли порой сутками покидать убогое пристанище в скале. Но есть же крайний предел терпению и выносливости человека, и потому, если Солнце и далее будет скатываться к югу, не отойдут ли в небытие вместе с погрузившейся в глубокий сон природой и они, сами люди? Может ведь, наконец, случиться самое непоправимое и страшное — светило настолько удалится в «сторону правой стороны пещеры», что однажды вообще не взойдет, навсегда покинув этот мир. Иначе говоря, исчерпав свои силы и окончательно ослабев, оно умрет, навеки закатившись за горизонт, над которым летом в полдень на благо Земле и людям поднималось столь торжествующе высоко.
