Квантовый возраст - Маргарита Партеновна Рютова-Кемоклидзе

В твоей эпохе все, что есть, твое.

Галактион Табидзе

С 1925 г., когда были созданы первые варианты, матричная и волновая механика, квантовая механика отсчитывает свои юбилеи. Самому кванту к тому времени исполнилось 25 лет. Он появился в канун рождества 1900 г. и долго выглядел незаконнорожденным ребенком, от которого все отмахивались или вовсе его не замечали. Даже сам Макс Планк, создатель кванта, никак не мог примириться со своим детищем, пока сама жизнь не потребовала этого, пока не стало ясно, что возникшие проблемы неразрешимы без кванта. Сначала кванты, как «масляное пятно, пропитывали собой все области физики», а потом, как взрыв, была создана квантовая механика. И в подавляющем большинстве возраст первооткрывателей был близок возрасту самого кванта. Это были очень молодые люди, родившиеся с веком, годом раньше или годом позже. Тогда-то и возник этот жаргон — квантовый возраст, и всем он был понятен. Тогда все было квантовым: города, ступеньки, скамеечки в парках, пансионы и, конечно, возраст.

О том, как создавалась квантовая механика, какими были ее молодые создатели, как перекроила она устоявшиеся законы физики, написано много книг и статей. В университете Беркли (штат Калифорния) в начале 60-х годов был создан Архивный комитет по сбору оставшейся информации — научной, психологической, социально-бытовой. Если собрать все, что написано о квантовой механике, получится огромная библиотека. Эта книга, тоже касающаяся тех времен и событий, не претендует на восполнение какого-то пробела. Оправданием ей может быть определенная доля «оставшейся информации» — рассказы одного из очевидцев тех великих событий, профессора Юрия Борисовича Румера. Юрий Борисович тоже ровесник кванта. Он жил в Геттингене, в «квантовом пансионе» фрау Гроунау, и варился в совсем еще новенькой «квантовой кухне».

В 70-е годы на русском языке вышла переписка Альберта Эйнштейна с Максом Борном. Эту переписку, длившуюся с 1916 до 1955 г., до самой смерти Эйнштейна, и не предназначенную ни для постороннего глаза, ни для публикации, незадолго до смерти Макс Борн решил подготовить к изданию и снабдил почти каждое письмо комментариями. Несколько писем из этой переписки не могли не привлечь особого внимания советского читателя; в них речь идет о молодом человеке из России:

«Дорогой Эйнштейн!

Недавно здесь появился молодой русский с шестимерной теорией относительности… Молодого человека зовут Румером. Если его работа произведет на тебя хорошее впечатление, я бы хотел попросить тебя сделать что-нибудь для этого человека…» [1, с. 101].